— Боюсь, если бы я отправила её в гостевой домик вместе с прислугой, она бы возненавидела меня ещё сильнее.
— Ты считаешь, она тебя ненавидит? – Руслан опять перевёл взгляд. Теперь с кошки на меня.
— Мне кажется, она считает, что я заняла её место, — потихоньку засмеялась. Смех получился глухим, рваным. Немножко сдавленным, немножко вызывающим и откровенным.
Руслан положил ладонь мне на талию, придвинул к себе. Наши бокалы стукнулись друг о друга, бёдра соприкоснулись, и я ощутила его возбуждение. Ещё не столь сильное, но такое же откровенное, как и мой смех.
— Вряд ли, — его голос опутывал меня. Как паутина, оплетал, лишал воли. Голос и взгляд. – Она знает своё место. Твоё же, Ева, принадлежит только тебе.
Я не нашлась, что ответить. Отпила прохладное шампанское. Потому что поняла – не могу сделать даже вдох.
Руслан дотронулся до моего лица, погладил по виску, и на этот раз я всё-таки закрыла глаза. Ослепшая, наслаждалась его прикосновениями и льнула к его руке почти так же, как делала это уже совсем не моя трёхцветка.
Погладив меня по волосам, Рус, нажав на заколку, распустил их. Я приподняла веки.
— Красивая, — он положил раковину рядом с подносом. – Но так тебе лучше, — тёмные пряди заструились между его пальцами. И почему говорят, что в волосах нет нервных окончаний? Что человек не способен чувствовать через них?
Я чувствовала. Чувствовала так остро, что кожа покрылась мурашками.
— Руслан… — я облизнула сухие губы. Огоньки в его зрачках вспыхнули, чернота вмиг сгустилась.
— Ева, — в голосе прозвучало предупреждение, но на него я внимания не обратила. Мне было всё равно.
— Подожди, пока всё закончится, зверёныш, — он сжал мой локоть, я же качнула головой.
— Жить нужно здесь и сейчас. Жизнь она то, что есть, — в ответ коснулась я его руки. – И любить, Руслан. Любить тоже нужно здесь и сейчас. Нельзя откладывать любовь, — сдавила его руку сильнее. – Я люблю тебя, — обхватила за шею. – Люблю, вот и всё.
Ответа я дожидаться не стала. Обхватила его шею обеими руками и, притянув к себе, поцеловала. Поцеловала… Едва я тронула его губы, он сам жадно завладел моим ртом. Отвечая ему, я тихонько постанывала, млея от его близости. Воздух наполнился запахом воска, сухим, исходящим от огня теплом и звуками поцелуя. Влажными, откровенными, непристойными.
— М-м-м… — тихонько протянула я, когда Рус провёл ладонью по моей спине до поясницы.
— Шампанское, – напомнил он хрипло.
— Шампанское… — Я почти забыла про оставленный бокал. Взяла его. — Всё хотела спросить, — глотнула холодного шампанского. Отошла к столику и, взяв с блюда кусочек подтаявшего Камамбера, положила на язык, — что с твоей прежней экономкой?
— Да чёрт её знает, — ответил Руслан так же сдавленно.
Теперь его глаза были абсолютно чёрными. Линия губ исказилась кривым изломом. Он опёрся рукой о решётку камина и смотрел на меня так, что я чувствовала себя нагой. Скрестив ноги, медленно потягивал дорогое игристое вино. Свитер его, чёрный, объёмный, здесь, в шикарно обставленной гостиной особняка не выглядел чем-то чужеродным. У моря, в порту, в нём Рус был так же хорош, как и теперь.
— Подойди, — приказал Руслан, отпив ещё шампанского. – Подойди ко мне, Ева.
Я выполнила приказ. Шампанское пьянило, языки пламени танцевали вокруг нас, искажая полутьму комнаты причудливыми тенями.
— По всем законам тебя не должно быть в моей жизни, — он подтянул меня к себе за руку.
— Но я в твоей жизни есть.
— Есть, — согласился он. – Именно за это я хочу выпить, — звон стекла, вкус сухого шампанского на языке, на губах.
Бокал опустел, вкус шампанского сменился вкусом губ Руса. Прошептав что-то невразумительное, что-то, что самой мне показалось глупостью, я ответила на его поцелуй. Он не торопился. Его выключенный телефон лежал тут же, рядом с моим бокалом. Огромный, имеющий собственную историю дом принадлежал только нам двоим, так же, как и этот вечер.
— Я хочу ещё шампанского, — выдохнула ему в губы и быстро отошла к столу. Не хотелось, чтобы всё закончилось слишком скоро.
Руслан улыбнулся. Это была именно улыбка – не усмешка, которую я так привыкла видеть, не усмешка, а именно улыбка. И опять он забрал у меня шампанское. Предоставив ему возможность наполнить бокалы, я опустилась на колени возле огня. Расстегнула ремешок одной босоножки, затем второй и, разувшись, небрежно откинула их в сторону. Руслан присел рядом, между нами оказалась тарелка с сыром.
— Я беспокоюсь за тебя, — перевела взгляд с огня на него. – Как дела в порту?
Он не отвечал. В отличие от меня, по-прежнему смотрел на огонь и казался при этом отстранённым.
— Рус, — позвала я. Дождалась, когда он повернётся ко мне, и дотронулась до его колена. – Не нужно держать меня в стороне. Этим ты не делаешь лучше. Ни себе, ни, тем более, мне, поверь.
— Если бы я хотел держать тебя в стороне, зверёныш, тебя бы тут не было, — просто ответил он.
Мне показалось, что в словах его прозвучал подтекст, однако думать об этом мне не хотелось. Огонь согревал меня, вино пьянило, присутствие же Руслана… Рядом с ним мне было спокойно. Рядом с ним я могла не притворяться. Могла хотя бы потому, что в этом просто-напросто не было смысла. Когда я поняла, что люблю его? В первый же день или в одну из ночей в доме Стэллы, где, глядя в не зашторенное окно я снова и снова думала о том, кто я. Девочка без прошлого, потерянная и найденная мужчиной, ставшим для меня моим пульсом.
— Верю, — откликнулась я. Поставила почти пустой бокал и, отодвинув тарелку, придвинулась к Русу.
Бёдра наши соприкоснулись, губы встретились. Он поцеловал меня неспешно, но в неспешности этой было, должно быть, даже больше откровенности, чем в том голоде, что я чувствовала в нём раньше. Он как будто подтверждал, закреплял свои права на меня. Положил раскрытую ладонь мне на затылок, погладил голову и опустил руку на шею.
— Это нам будет мешать, — рывком он поставил меня на колени и, приподняв подол, стянул платье. Не бросил – просто положил в сторону и осмотрел меня с головы до ног, так и стоящую перед ним. – Тебе не стоило одеваться, малышка Маугли. Ты ведь знала, к чему мы придём.
— Если бы я не оделась, — обхватила его покрытое щетиной лицо ладонями, — боюсь, к этому мы бы не пришли. Мы бы вообще не дошли до гостиной.
— И то верно, — опять он сгрёб мои волосы. На этот раз поцелуй был куда менее сдержанным, хоть и всё равно неторопливым.
Поначалу я хотела включить музыку, но теперь поняла – к лучшему, что я так и не сделала этого. Поленья в камине чуть слышно потрескивали, смешивая звук своей собственной жизни со звуками, принадлежащими нам. Я взялась за края свитера Руслна и стянула его так же, как он с меня платье до этого. Вот только выдержка моя была куда хуже, и поэтому я просто отбросила его. Провела ладонями по покрытой тёмными колечками волос груди, задела плоские коричневые соски.
