— Прошу тебя, — она опять посмотрела на меня. Свет падал на её лицо, делая янтарные крапинки глаз ещё ярче. — Это так… Я даже не думала, что они такие тяжёлые.
Я заколебался. На какой-то миг мне стало действительно жаль её. Вероятно, гриву, подобную той, что до этой ночи таскала она, и можно считать достоинством, но как по мне, походит оно скорее на извращение.
— Повернись, — сунув еще одну конфету в рот сказал я и, как только она встала ко мне задом, выдвинул ящик, из которого до этого вытащил нож.
Нашёл ножницы с острыми лезвиями.
Да, так ей действительно было куда лучше — округлая задница, скрытая до этого, предстала передо мной во всей красе, как и икры её ног.
— Покороче, — услышал я, едва только щёлкнул лезвиями.
— Хватит с тебя этого, — резанул ещё раз, на уровне лопаток. — Не люблю короткостриженых.
Тут же мне вспомнилась жена одного хорошего знакомого. Маленькая брюнетка с короткими волосами цвета горького шоколада. Пожалуй, она была единственной женщиной из всех знакомых мне, кому это действительно шло.
Аверин, сукин сын… Он-то мне и нужен. Вернее, нужны мне документы для малышки Маугли, а он сможет решить эту проблему быстро и качественно.
— Завтра я приведу человека, который доведёт всё до ума, — сказал я, положив ножницы рядом с ножом.
Ева потрогала волосы, распушила их и облегчённо выдохнула. Наблюдая за ней, я думал о том, на что ещё по её мнению право есть только у мужа. Нужно будет непременно спросить её об этом. Но не сегодня.
— Приготовь мне чай, — сев за стол, бросил я. — Надеюсь, ты на это способна?
Глянув на меня, она легко прошлась по кухне и включила чайник. Взяла поднос и, достав из шкафчика чашки, расставила на нём вместе с сахарницей и блюдцами. Положила салфетки, ложки.
— Ты же не будешь против, если я выпью чай с тобой? — спросила она, поднеся всё к столу.
Вначале я хотел сказать, что буду, но потом, глядя на то, как она выставляет всё передо мной, на её тонкие пальцы, решил, что компания её мне не помешает. А если не так… Если не так, в любой момент я смогу взять её за шкирку и вышвырнуть в холл.
— Не буду, — посмотрел на неё и, подняв с пола оставшиеся конфеты, кинул на стол. — Только достань что-нибудь из холодильника. Я хочу есть. Не забывай, что я твой будущий муж. Поэтому в твои обязанности входит не только подчиняться мне, зверёныш, но и ублажать меня.
— Ублажать? — руки её на миг застыли. — Мне казалось, у этого слова немного другое значение.
— У этого слова много значений, зверёныш, — я поймал её ладонь и, погладив большим пальцем по костяшкам, резко сдавил, а потом выпустил. — И чуть позже мы с тобой дойдём до всех. А пока я хочу есть. Начнём с этого.
7.1
Руслан
— Вот уж не ожидал, что ты попросишь меня о чём-то подобном, — хмыкнул Аверин, развалившись в кресле.
Свадьба Рената, намеченная на пятницу, оказалась как нельзя кстати, — вчера Алекс со своей женой приехали в Грат, и я тут же набрал его номер.
Принёсшая поднос с кофе горничная принялась расставлять чашки на журнальном столике перед нами. Алекс окинул её оценивающим и при том лишённым каких-либо эмоций взглядом. Неспешно, скорее даже лениво прошёлся по заду, прикрытому коротким подолом форменного платья, по ногам.
Кофейник в руках девицы дрогнул, гость же, потеряв к ней всякий интерес, снова обратился ко мне:
— Какие сроки?
Я тоже откинулся в кресле. Под руку мне попался непонятно откуда взявшийся тут томик испанской поэзии на языке оригинала.
Покрутив, я бросил его на стол.
— Не люблю стихи, — прокомментировал я, немного поморщившись. Должно быть, когда-то случайно прихватил его вместе с другими книгами из библиотеки, а потом забыл приказать отнести обратно.
Давно стоило навести в доме порядок. После смерти бабки по наследству мне досталось много всякой ереси, куда больше бы пришедшейся по вкусу Ренату. Но раньше заниматься этим мне было некогда, а сейчас просто-напросто не хотелось.
— Сроки… — взял чашку кофе. — Это не горит. Но затягивать мне не хочется.
Алекс откусил кусочек от сахарного печенья. Застывшая в ожидании дальнейших распоряжений горничная начинала раздражать меня, и я, не глядя на неё, махнул рукой, приказывая убраться.
Кофе был неплох, но особого удовольствия не доставлял. Поднявшись, я достал бутылку коньяка. Плеснул в чашку и, подтолкнув коньяк по стеклянному столику к Алексу, сделал новый глоток. Да, так куда лучше.
— Мне нужна фотография, — Алекс последовал моему примеру. — И имя. — Прежде, чем вернуть бутылку на стол, глянул на этикетку. — Старый добрый Хенесси… ты как всегда верен себе, Рус. Рад, что ты снова с нами.
— Сомнительное удовольствие.
— Смотря, о чём ты, — он хрустнул ещё одним печеньем. — Если про коньяк — готов с тобой поспорить. Если про суку жизнь…
Я невесело усмехнулся уголком губ. За что всегда любил Аверина, так это за его умение воспринимать вещи такими, какие они есть, не приукрашивая реальности. Рано потерявший родителей, он не понаслышке знал, что такое дерьмо.
Алекс самый верный из всех возможных друг и такой же опасный враг для тех, кому не посчастливится перейти ему дорогу.
— Сука она и есть сука, — отозвался и, тряхнув головой, потёр переносицу. Головная боль накатила резко, резанула по нервам. Стиснув зубы, я шумно втянул носом воздух.
С тех пор, как кому-то сверху взбрело в голову, что со мной ещё не покончено, такое случалось нередко — вспышка — острая, сильная, длящаяся какие-то секунды и отступающая так же внезапно.
— Ты в порядке?
Поморщившись, я открыл глаза и встретился с пристальным, блестящим сталью взглядом Алекса.
— Ева, — выговорил, глядя на него. — Ева Алиева.
Ничего не ответив, он поставил чашку на стол рядом с блюдцем. Прищурился и поднялся с кресла. Я наблюдал за тем, как он, пройдясь по гостиной, остановился возле бара. Выбрал самый лучший, выдержанный виски.
— Значит, Алиева? — подойдя, он привалился бедром к боку кресла и, держа бутылку за горло, покачал ею. — Надеюсь, ты не против, если я возьму это, чтобы отметить? Ева…
— Сколько я тебе должен?
— Считай, что это будет мой тебе свадебный подарок, — он кинул виски в кресло и посмотрел на дверь прежде, чем я уловил едва слышный звук шагов. Зверёныш.
Одетая во вчерашнее платье, она вошла в гостиную и остановилась, заметив Алекса.
— Иди сюда, — приказал я, поманив её пальцем.
Приблизившись на несколько шагов, она снова встала. Я почувствовал знакомое раздражение, что она будила во мне с такой лёгкостью. Раздражение, желание подчинить её и чёрт знает что ещё. Босая, она ступала по ковру, и стопы её тонули в мягком ворсе. Завивающиеся у лица волосы подчёркивали красоту скул и глаз.
