Чашка теперь почти целиком лежала в его ладони и, стоило Алисе увидеть это, как она почувствовала, что к лицу её приливает кровь. Она согнула ноги в коленях так, чтобы не соскользнуло одеяло, и взяла с тумбочки блюдце с пирожным.
– Не стоит, – коротко ответила она, стараясь больше не смотреть на него.
Тонкое слоёное тесто хрустнуло, стоило ей прикусить краешек трубочки зубами. Прожевав, Алиса сделала новый глоток кофе и с сожалением подумала, что этого не было никогда прежде. За почти двадцать девять лет никто никогда не приносил ей кофе в постель…
Крем оказался столь нежным и лёгким, что она едва не замурлыкала от удовольствия. Несколько золотистых крошек упало на одеяло и пальцы, но она и не подумала смахнуть их. Сама она научилась готовить ещё до прихода первых месячных. Супы, мясо, блинчики… И сладости она тоже готовила прекрасно, будь то воздушное суфле или многослойные торты с кремом. И всё же подобное пожелание доброго утра, выбиваясь из привычной картины её существования, было для неё чем-то большим, чем просто великолепный десерт.
Алиса облизнула перепачканные кремом пальцы и откусила ещё один кусочек ароматного теста. Провела языком по ободку трубочки и только после этого, опомнившись, вскинула голову. Стефан стоял на том же месте и казался абсолютно спокойным. Выдавал его только взгляд – обжигающий, полных потаённых желаний и неприкрытой чувственности. По телу её пробежала волнующая дрожь, в животе что-то резко свернулось и запульсировало, грудь напряглась. Не понимая, что делает, Алиса сильнее сжала пальцы. Трубочка тихо хрустнула, а ладонь её оказалась перепачканной кремом. Чувствуя себя глупо, она положила пирожное на тарелку и посмотрела на свою ладошку.
Раздавшийся от окна шорох заставил её поднять голову. Стефан открыл ведущую на балкон дверь, впуская в комнату звуки уже проснувшегося города и свежий летний ветер.
– Здесь неважно ловит интернет, – сказал он, небрежно продемонстрировав ей навороченный смартфон, и вышел на балкон.
Вообще-то интернет работал прекрасно, и Алиса знала это столь же точно, как и то, что выпила вчера больше, чем ей следовало бы. Она проводила Стефана взглядом и, посмотрев на пальцы, едва сдержала рвущийся из груди стон. Сквозь завешанное белым тюлем окно она отчетливо видела силуэт мужчины, с которым за минувшую ночь успела дважды заняться сексом. Она видела, как он, стоя возле перил, смотрит вдаль. И весьма впечатляющий бугор на его джинсах за несколько секунд до того, как он скрылся на балконе, она точно видела. А вот чего она в данный момент не видела, так это смартфона в его руках. И не видела она его не потому, что не могла, а потому, что его там не было – Стефан стоял возле перил, опираясь на них обеими руками, и смотрел на открывающуюся перед ним городскую панораму.
Алиса так долго стояла под тёплыми струями душа, что у неё начала морщиться кожа на кончиках пальцев. Она, конечно же, понимала, что проблему это не решит, но едва только настраивалась на то, чтобы закрыть воду, как непонятно откуда взявшаяся нерешительность заставляла её передумать. Ещё минутку, ещё одну… Она понятия не имела, как относиться к случившемуся. Ну ладно один раз, случайный секс на Майорке ещё можно было расценить, как чистое стечение благоприятных или не очень обстоятельств, но что теперь?
Допив кофе, она сбежала в ванную и пробыла тут уже, наверное, целую вечность. После выпитого накануне шампанского у неё болела голова и, если бы не кофе, дела, вероятнее всего, обстояли бы ещё хуже. Тяжело уперевшись лбом о стену, она закрыла кран. Капающая с кончиков волос вода падала на дно кабинки и растворялась в образовавшейся у её ног лужице. Вздохнув, Алиса закрыла глаза. Стоило ли надеяться, что когда она вернется в комнату, Мартье там уже не будет? Вряд ли…
Промокнув кожу полотенцем, она накинула длинный гостиничный халат и принялась расчёсывать волосы. Мокрые, они почти доходили ей до плеч, но стоило им подсохнуть и начать завиваться, сразу же становились на несколько сантиметров короче. Прежде ей нравилось, как они крупными кольцами падают на спину и красиво обрамляют лицо, теперь же она нередко выпрямляла их плойкой. После Пхёнчхана она решила начать новую жизнь. Новая жизнь – новая прическа. Вот только в её случае это работало как-то… не очень.
Дверь неспешно приоткрылась, и в ванную вошел Стефан. И снова этот его взгляд: внимательный, вызывающий у неё чувство уязвимости, неуверенности. Он остановился у за её спиной, так, что тела их не соприкасались, но при том настолько близко, что она отчётливо чувствовала его. Всё в ней тут же натянулось, казалось, на него реагирует каждое её нервное окончание, и ей, по натуре не склонной к панике, как никогда сильно захотелось сбежать из этой маленькой влажной комнатки, ставшей для них двоих слишком уж тесной.
– Ты очень хорошо пахнешь, – тихо сказал Стефан и мягко дотронулся до её плеч, скрытым махровой тканью халата.
Алиса понятия не имела, что должна ответить на подобное заявление. Не то чтобы смысл его сам по себе её озадачил, нет. Слова были вполне доступными и понятными, но в исполнении Стефана они звучали столь грамотно, что казались выдернутыми из какого-то английского романа. Стефан отвёл её волосы в сторону и тронул губами самый кончик ушной раковины, потом чуть ниже и, наконец, прижался к нежному местечку за мочкой. Тело Алисы тут же охватила волна чувственной дрожи, а в животе зародился новый тягучий спазм. Для того, чтобы почувствовать возбуждение, ей и прежде-то не требовалось много, но это, пожалуй, перешло все границы. Губы её приоткрылись. Шумно выдохнув, Алиса развернулась к Стефану лицом и посмотрела на него снизу вверх. Глаза её затягивали его в темный омут страсти, и он, завороженный её взглядом, очнулся лишь, ощутив, как пальцы её нетерпеливо расправляются с пряжкой его ремня.
– Не так быстро, – сказал он, поймав её руки за запястья. – По-твоему уже было, и даже не один раз, теперь будет по-моему. – С этими словами он отпустил её руки.
Кончики его пальцев задержались на её ладонях, и от этого почти неуловимого прикосновения по телу Алисы пробежала беспокойная стайка мурашек. Она снова не могла понять, как вести себя, что говорить, как относиться к происходящему. И что делать, она тоже не знала. Однако о последнем, как оказалось, беспокоиться вовсе не стоило: деликатно сдвинув ворот её халата, Стефан провел тыльной стороной ладони вначале по её ключицам, потом вдоль кромки ткани и только после этого оголил плечо. Во рту пересохло, коленки почему-то начали дрожать, хотя он не успел сделать ничего такого, что могло бы вызвать подобную реакцию. Алиса чувствовала себя конфетой, парализованной, безвольной марионеткой в руках опытного кукловода, но роль эта скорее вызывала в ней некоторую настороженность, чем неприятие.
– Можно, я развяжу это? – спросил он, дотронувшись до пояса её халата, и она кивнула, не особо отдавая себе отчёт в том, что делает.
К тому моменту, когда они оказались на постели, Алиса уже слабо понимала, что творится вокруг. Комната плыла у неё перед глазами. Серебристо-серые портьеры, висящий на стене плазменный телевизор, тёмный дверной проём, ведущий в закуток прихожей, тюль, колыхающийся у открытого балкона… Стефан опустил её на смятую простынь, и от соприкосновения кожи с тканью, она вновь задрожала. Там, в ванной, он касался её груди, гладил бёдра и живот, вырисовывал узоры на ягодицах и шептал ей что-то, смешивая английские слова с французскими. Ей казалось, что вся она покрыта невидимым глазу огненным орнаментом. Тело её горело, живот скручивало болезненным желанием. Оно билось в ней, словно второе сердце, пульсировало, отдаваясь в груди, в бёдрах, в коленках.
