– Он не предлагал тебе поехать с ним?
– Нет. – Алиса потихоньку засмеялась. – Не представляю себе даже, как бы это выглядело… Да и не нужно это было никому из нас. До того момента, пока я не смогла позволить себе снимать квартиру, я так и жила в общежитии. За спиной у меня постоянно шептались, некоторые чуть ли не в открытую шлюхой называли, но я каталась в новеньких ботинках и могла продолжать заниматься фигурным катанием… А потом в моей жизни появился Макс. В них с Русланом было что-то общее, что-то, что сразу зацепило меня, и мы как-то очень быстро привнесли в партнерские отношения личное. Это было ошибкой, Стефан. Возможно, даже не сами отношения, а то, как мы это сделали. Но в любом случае, повторять эту ошибку я не собиралась. Хотя Алекс… С ним изначально всё было по-другому, так что тут и мыслей не возникало… – Стефан по-прежнему держал её в объятьях, и она, отстранившись от него, тихо произнесла: – Ты третий мужчина в моей жизни. После Макса у меня никого не было. Если для тебя это что-то значит. – Пожав плечами, она кривовато усмехнулась. Говорить о подобных вещах ей было непривычно и неловко, но раз уж разговор зашёл так далеко…
– Значит.
Стефан, обхватив лицо Алисы руками, смотрел на неё так, будто бы видел впервые. Она гораздо лучше, чем думает сама о себе – это он теперь знал наверняка. И ему было неприятно от того, что поначалу он отнесся к ней как к женщине с весьма сомнительными моральными устоями. Женщине, не слишком-то считающейся с чужими чувствами. Всё куда сложнее. В жизни нет черного и белого, всё – оттенки. И Алиса… она тоже сложная, многогранная, но всегда честная с самой собой и с теми, кто окружает её.
– Я хочу, чтобы ты пошла со мной на свадьбу Макса и Лизы.
– Мне, наверное, там будут не очень рады, – опешив, Алиса попыталась отстраниться, но Стефан удержал её. Он опустил руки к её плечам и ласково провел по ним, остановился на локтях, погладил острые косточки и сказал:
– Не беспокойся, все будет хорошо.
– Все будет хорошо, – словно зачарованная, шёпотом повторила Алиса.
Она подалась к нему, прижалась, обвила его шею руками, коснулась губ своими. Не колеблясь ни мгновения, он ответил на поцелуй. Чуть пьяный от вишнёвой наливки, солнца и её близости, он обхватил маленькое тело Алисы, погладил по спине, задевая кончиками пальцев выступающие под майкой позвонки. Эта женщина будила в нем какие-то звериные чувства, он готов был касаться её, гладить её, готов был брать всю её без остатка. Подняв ноги на мостки, она оторвалась от Стефана и выпрямилась. Он продолжал сидеть, рассматривая её горящим взглядом. Она же откровенно улыбнулась, стащила майку, затем завела руки за спину и расстегнула маленький крючок застежки бюстгальтера. Белое кружево упало возле её босых, мокрых ступней, а она взялась за пуговицу на шортах. На мгновение она застыла, будто бы ожидая его согласия, но Стефан и не думал останавливать её. Он сидел, глядя на неё снизу вверх, и в глазах его, пронзительно серых, слегка отливающих зеленью, сгущалось что-то безудержное, похожее на грозу в душную июльскую ночь. Расстегнув шорты, Алиса спустила их немного ниже по бёдрам. Кожа её горела под его пристальным взглядом и всё, чего ей хотелось – чтобы он провёл ладонями по её телу – жестко и требовательно, сминая её волю, забирая её независимость и при этом позволяя ей оставаться самой собой. Но он лишь смотрел на неё… Смотрел так, что ноги её стали подгибаться, так, что она не заметила, как опустилась возле него на колени и как застыла напротив, практически обнажённая, с лижущим спину солнцем и начисто позабывшая о рамках приличий. Протянув руку, он медленно убрал с её лица волосы и провёл по скуле костяшками пальцев. Рука его пахла летом и костром, и Алиса, выдохнув, потёрлась об неё щекой. Ладонь её упиралась в край помоста, над головой шептались кроны деревьев, но она чувствовала только, как пальцы его поглаживают её затылок, её шею, чертят узоры на лопатках…
Забравшись на мостик с ногами, Стефан расстегнул пуговицы рубашки, и она смогла коснуться его губами. Мышцы его были твёрдыми, а на шее беспокойно пульсировала венка. Ей нравился исходящий от него запах костра, нравился чуть солёный вкус кожи, нравилось прижиматься к его телу своим, чувствовать его животом, грудью, бёдрами. Прижимая её к себе одной рукой, второй он стащил с её ягодиц трусики и с силой провёл по ноге от колена до самой бёдерной косточки. Заплутавший меж древесных стволов ветерок покрыл воду мелкой рябью и, обдав их тела своим свежим дыханием, умчался прочь. Алиса застонала. Пальцы её, нервные и нетерпеливые, расправились с ширинкой его закатанных джинсов, пробежали по дорожке шелковистых волос и нырнули глубже – к твёрдому и сильному.
– Разве можно делать это тут? – сипло спросил Стефан, сжимая её грудь.
– Можно, – простонала она ему в губы, помогая избавиться от джинсов. – Всё можно…
Неровные края досок впивались в колени, над водой то и дело раздавался стрекот стрекоз. От июльского зноя воздух казался тяжёлым, густым, нагретое дерево источало приятный щекочущий ноздри запах. Перед глазами её всё плыло: трава с проглядывающими в ней цветами, чёрные полоски на берёзовых стволах, скромные осины и редкие ели… Ладони Стефана скользили по её бокам и животу, губы касались то плеч, то шеи. Убрав в сторону волосы, он поцеловал её за ушком, в скулу, оставил влажный след языка вдоль позвонков. Вдалеке монотонно отчитывала время кукушка, дятел отбивал знакомое с детства «тук-тук-тук», но звуки эти смешивались, путались, казались какими-то неважными и беспорядочными. Упираясь ладонями в жёсткие доски, она чувствовала его силу, чувствовала его пальцы, изучающие её так властно и так томительно нежно, что она захлёбывалась собственным желанием, собственным удовольствием.
– Tu еs belle, – прошептал Стефан, утыкаясь носом ей в волосы. – Tu es la plus belle.
Окружающее их пространство пошатнулась. Алиса понимала, что и озеро, и лес, и трава, и цветы, – всё это уплывает, и единственное, что держит её – он, его руки, его нежный, мягкий голос с глухими, связывающими сознание нотками. Он проник в неё сразу – глубоко, жадно, подчиняя её себе и в то же время отдаваясь ей. Вскрик её, встревожив пугливую иволгу, слился с его стоном и едва слышным всплеском воды. Тела соприкасались с лёгкими шлепками, а в воздухе витали сладкие запахи самого пьянящего в их жизни лета…
Шумно дыша, Алиса упёрлась лбом в запястья. Колени у неё болели, а сердце колотилось так, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Со стороны они, должно быть, выглядели нелепо и даже немножко гротескно: она, всё ещё стоящая на четвереньках, и он – прижавшийся лбом к её пояснице так, что губы его едва не касались её копчика. Представив эту картину, Алиса издала нечто странное, походящее на рваный, лающий смешок. Сил у неё не осталось даже на то, чтобы выпрямить руки. Чувствовала она себя так, словно по венам её вместо крови бежало игристое вино, только во много-много раз лучше. Мягкий шлепок по ягодицам немножко отрезвил её. Не слишком сильно – только для того, чтобы она, передвинув ноги, завалилась на бок и, потянувшись на деревянных досках, посмотрела на Стефана сквозь полуопущенные ресницы.
