– Когда появился Артем, я сразу решил, что его мать как раз и есть та самая девушка, – признался босс. – Поэтому и принял его безоговорочно. Но решил все-таки найти ее. Это мне удалось только недавно. С тех пор, как мы расстались, она успела выйти замуж, сменила фамилию и сейчас ждет ребенка. Первого.
– Но откуда же тогда взялся Артем? – растерянно спросила я.
– Предполагаю, что его мамаша хотела подбросить его не мне, а бывшему хозяину дома, – отозвался Кирилл Владимирович. – Мы купили особняк незадолго до всей этой истории. И что творилось в его стенах раньше, я не знаю.
Малыш во сне завозился и сморщил носик, явно собираясь заплакать. Он словно подслушал наш разговор, и расстроился, что из любимого сыночка снова превратился в никому ненужного ребенка.
– Ш-ш-ш… – Кирилл Владимирович аккуратно похлопал его по плечу, и Артем успокоился. И когда только босс успел научиться всей этой родительской премудрости?
Особой наблюдательности не нужно, чтоб понять: Кирилл Владимирович и Артем по-настоящему счастливы в обществе друг друга. И ни у кого, кто видел их, не возникало сомнений в том, что это отец и сын. А теперь какая-то дурацкая бумажка может все разрушить?! Нет, им нельзя разлучаться, ни в коем случае.
– Я не отдам его, – сказал Кирилл Владимирович, посмотрев на меня. – Буду бороться. Способ только один. Мне нужно оформить опекунство, пока не найдутся его настоящие родители, – последнее слово он сказал с презрением, словно выплюнул. – Бывшие жильцы уехали за границу, так что это будет непросто.
– А что потом? – спросила я.
– Не знаю… Если не найдутся – усыновлю. И для этого мне нужно быть счастливо женатым. Вот и пришлось уговаривать Алину подождать с разводом. Это было нелегко. Но представители социальных служб могут появиться у нас в любой момент. Так что…
Глава 20
Разве после такого я могла уйти? Конечно, я осталась. Прямо там, около Артемкиной кроватки дала обещание, что буду рядом.
– Спасибо, – тихо сказал Кирилл Владимирович и посмотрел на меня так, что я ничуть не пожалела о принятом решении.
Наверное, если в его глазах столько искренней радости и благодарности, значит, я и правда нужна. И действительность показалась уже не такой беспросветной. Ну, подумаешь, Алина. Не набросится же она на меня с кулаками. А говорить может все, что угодно. Я же постараюсь частично оглохнуть на время нашего вынужденного соседства. Запрещу любым звукам, напоминающим рев циркулярной пилы, проникать в мои уши.
Впрочем, урезать функционал собственного слухового аппарата мне не пришлось. Алина как-то вдруг перестала обращать на меня внимание. Я, конечно, и сама старалась не попадаться ей на глаза, но полностью избежать столкновений не удавалось. В такие моменты она ограничивалась тем, что морщила нос и отворачивалась. Словно я была пустым местом. Наверное, Кирилл Владимирович все же поговорил с ней насчет отношения к обслуживающему персоналу.
Хотя материал полностью усвоить она так и не смогла. Кое-кому все же здорово попадало от истеричной хозяйки. В первую очередь, горничным. Теперь бедняжки по три раза перемывали полы, и только за прошедшую неделю дважды перетерли все окна. И все равно Алина, ставшая вдруг блюстительницей чистоты, все время оставалась недовольной.
Она вооружилась белым платочком и ходила по дому. Протирала им полки, перила лестницы и листья комнатных растений. И если на чистой ткани оставалась хотя бы еле заметная бледно-серая пыльная полоска, доставалось на орехи всем.
– Превратили дом в свинарник! – неслось в такие моменты по всем этажам. – Что дальше? Тараканов находить начну? Лентяйки!
Я даже не пыталась напомнить ей о том, в каком состоянии был дом в тот момент, когда я впервые здесь появилась. Любой здравомыслящий человек понял бы, что это бесполезно. Поэтому просто просила девушек еще раз прибраться в «очагах антисанитарии».
Доставалось и нашему повару. Вот уж кто страдал по-настоящему незаслуженно.
– Она назвала мой чизкейк запеканкой, – чуть не плача докладывал он мне. – И сказала, что в нем нет изюма, потому что я… я… вынес из дома все сухофрукты.
– Ничего страшного, – успокаивала я. – Просто в следующий раз положите двойную порцию.
– Но как! – восклицал он. – Изюм в чизкейке! Это же надругательство!
Очень быстро атмосфера в доме поменялась. Он больше не казался жизнерадостным. Куда-то исчезло ощущение простора, словно стены стали ближе друг к другу, а потолок – ниже. Даже солнца стало проникать в окна меньше. И это несмотря на то, что сейчас их драили чаще, чем повелевал здравый смысл.
Единственным помещением, в котором по-прежнему хотелось улыбаться, оставалась детская. Сюда Алина не заглянула, кажется, ни разу. Артем и его няни вместе со мной попали в зону невидимости. Мальчика это совершенно не беспокоило, и он продолжал познавать мир с таким же любопытством, что и раньше. Честное слово, у малыша было чему поучиться!
И я с удовольствием впитывала эту науку. Как-то сложилось, что я все чаще стала заглядывать в его комнату. С удовольствием подменяла наших нянечек, если им нужно было отлучиться. И сама не заметила, как освоилась с малышачьим бытом.
Оказалось, что смена памперсов – это плевое дело, разведение смеси и того легче. Ну а уж наблюдать, с какой скоростью исчезает яблочное пюре, оказавшееся в плену у пухлых щек, и вовсе дело приятное.
Очень скоро Артемка стал меня узнавать и приветствовать очаровательнейшей улыбкой. В компании друг с другом нам было хорошо и спокойно. Рядом с малышом я чувствовала себя в безопасности, словно вокруг нас был очерчен мелком магический круг, не дающий проникать внутрь никакой нечисти.
Мне и подумать было больно, что ребенка придется отдать. С замиранием сердца я ждала, когда придут результаты ДНК-экспертизы, которые и послужат сигналом к началу битвы за мальчика. Мы должны ее выиграть! И я собиралась сделать все, что от меня зависело. Пусть даже ради этого придется жить в одном доме с целым кланом ведьм, я смогу, справлюсь.
Глава 21
Я вошла в детскую, и Артем тут же издал возглас, похожий на победный клич.
– Он вас ждал, – заулыбалась няня.
– А я-то как соскучилась по сладкому мальчику! – поднимая малыша на руки, ответила я. – Мы тут пока с ним поболтаем о том о сем, а вы можете сегодня идти домой.
Время, когда ночная няня еще не появилась, а дневная уже ушла, было у нас с Артемкой самым любимым. И поэтому вопрос о единственной няне с проживанием отпал сам о себе. К тому же Анна Ивановна по семейным обстоятельствам не могла переехать в особняк, а ночная няня, получив выговор за прошлый проступок, больше поводов для недовольства не давала.
Итак, когда Анна Ивановна уходила, зачастую отпущенная пораньше, мы оставались вдвоем и развлекались по полной программе: играли в кубики, собирали пирамидку и изучали детскую литературу.
