И все равно Алексей Николаевич был собой доволен. Нить он отыскал. Если расспросить того же Ругу, тот даст объяснения некоторым из участков. Вблизи от них могут быть военные арсеналы, мобилизационные запасы войск, станции военного телеграфа или нефтяные резервуары. Ведь лежал же в конверте секретный документ о пробной мобилизации! Все подводило Лыкова к мысли, что он нащупал шпионский след. Опять, опять он, уголовный сыщик, вляпался в военный шпионаж. Где подполковник Продан, почему он до сих пор не здесь? Неужели статскому советнику придется идти в губернское жандармское управление, показывать свои находки и сообщать догадки? Могут и на смех поднять…
Тут, как бывает только в романах, в дверь постучали. Питерец отворил ее – на пороге стоял коридорный Клим.
– Ваше высокородие, к вам господин.
– Зови.
Клим посторонился, и в номер прошел… Продан. Тот самый, о ком статский советник только что вспоминал.
– Ну, здравствуй, Игорь Алексеевич! Что так долго ехал ко мне? Я переслал вам через Азвестопуло бумагу неделю назад!
Продан был в штатском платье. Лыков знал, что офицеры контрразведки имеют право ходить не в форме, если того требуют обстоятельства. Им даже выделяли из казны по двести рублей на обзаведение партикулярным платьем. Если подполковник сменил мундир, значит, он занят в Смоленске секретными делами. И бумага, переданная с Сергеем, возымела действие.
Контрразведчик дал лакею удалиться и ответил:
– Мы проверяли отчет о пробной мобилизации. Пытались выяснить, у кого его похитили.
– Выяснили?
– Кажется, да. Следы ведут в Можайск.
– Вот даже как? – удивился сыщик. – Как раз там пропал оценщик и, видимо, вражеский резидент Зарако-Зараковский. Вместо ревизии земельных отводов поляк уехал туда. Бросил вещи в номере и исчез, оставив следивших за ним в дураках.
– Да, это человек опытный, – кивнул Продан. – А под Можайском находится Клементьевский полигон – лагерное место смоленской артиллерии. Думаю, поляк завербовал себе осведомителя из ее состава и прорывался на встречу с ним. Увиделся, взял нужные бумаги и исчез.
– Какие бумаги?
Подполковник сел на стул и недовольно посмотрел на статского советника:
– Какие-какие? Секретные. По итогам войны с Японией был написан новый устав полевой службы, учитывающий полученный опыт. Он еще не доведен до войск и существует в пяти экземплярах. Один находился у командира Третьего тяжелого артиллерийского дивизиона полковника Сопоцко-Сырокомли. Неделю назад дивизион прибыл в Клементьевку, расположился в палатках. И устав тут же исчез.
– Сопоцко-Сырокомля… Поляк? Как и Зараковский?
– Настоящее имя оценщика – Франтишек Бжищ. Он резидент австрийской разведки по кличке Людвиг. Осел в России аж десять лет назад под видом солдата-дезертира. Имеет капитанский чин. Все это, кстати, выяснил твой сын Павел Лыков-Нефедьев. Можешь его поздравить с первым орденом. Он в марте вернулся из Галиции, где с риском для головы добыл важные сведения. И не только об агентах-пилсудчиках в наших западных губерниях. Павел также сумел выкрасть и доставить в Огенквар квартирное расписание всей австро-венгерской армии! С указанием начальствующих лиц вплоть до командиров батальонов включительно. Секретным приказом государя награжден за это орденом Анны третьей степени.
– Молодец Павлука, – одобрил папаша. – А то у Николки уже два ордена, а у этого лишь юбилейная полтавская медаль.
– Так что след мы взяли, спасибо тебе за находку позади кухонного ларя. И странным образом почти одновременно с этим к нам в руки пришли сведения из Галиции. Отец с сыном постарались! Ну а это что у тебя на полу валяется? Как говорит мой денщик, сплошной хавоз.
– Вовремя ты появился, Игорь Алексеевич, – спохватился сыщик. – Без тебя в таком деле не разберешься. Слушай, что я обнаружил…
И он сообщил подполковнику свои догадки. В доказательство привел земельные отводы возле мостов и виадука. Тот посмотрел и согласился, что таких совпадений не бывает.
Они стали вместе разбирать остальные заявки. Военные знания Продана тут же пригодились. На вопрос, что интересного может быть для шпионов в Двинском уезде Витебской губернии, офицер заявил:
– Сразу видать, что ты не кончал академию Генерального штаба и не учил военную географию. Там через Двину переброшен мост Петербургско-Варшавской железной дороги. Сто двадцать одна сажень в длину, на трех каменных быках. Гордость русской инженерной мысли. А в пролете этого моста под Варшавской дорогой проходит Риго-Орловская, та самая, что пересекает Смоленск.
– То есть, взорвав мост через Двину, враг парализует сразу две наши артерии? – сообразил Алексей Николаевич.
– Именно.
– Скажи тогда, знаток военной географии, что привлекло шпионов в Вязьме? Вот заявка, они купили там городскую усадьбу.
– В Вязьме находятся крупные артиллерийские склады. На которых именно сейчас ведутся особые работы.
– Снаряды протирают ветошью, чтобы красиво смотрелись во время проверки? – ехидно предположил Лыков.
– Почти угадал, – серьезно ответил Продан. – Снаряды эти начинены бездымным порохом. А он имеет неприятное свойство портиться. Поэтому через каждые десять-двенадцать лет хранения нужно делать так называемое освежение боеприпасов. Заменить шрапнельные трубки, а часто и сами снаряды, а их там сотни тысяч…
– И за этими манипуляциями сейчас, возможно, пристально наблюдают агенты Людвига?
Контрразведчик и сыщик работали над картой целый час, и даже после этого у них еще оставались вопросы. Некоторые хутора не удалось привязать ни к одному важному объекту. Требовалась помощь местных, и лучше всего офицеров. Продан велел товарищу собрать бумаги и идти с ним.
Прогулка получилась короткой, только до Королевской улицы, до штаба Тринадцатого армейского корпуса. Там Игорь Алексеевич познакомил Лыкова с капитаном Сфериным.
– Вот кто нам нужен, – сказал он. – Аристарх Павлович – старший адъютант штаба корпуса. А еще представляет здесь контрразведывательное отделение штаба Московского военного округа. Аристарх Павлович, давайте сразу к делу. Сын Алексея Николаевича штабс-капитан Лыков-Нефедьев раздобыл важные сведения о польских агентах на австрийской и германской службе. А именно о тех, кто сейчас скрывается в наших землях, шпионит и готовится к войне. Мы знаем, что австрияки передали своей агентуре тридцать пудов взрывчатки. Для диверсий, понятное дело. Но взрывчатка спрятана была ненадежно, и германские коллеги предложили им перепрятать ее в холодильнике. Как это понимать? Какие у вас тут есть холодильники? Не вагоны-рефрижераторы имеются в виду, а что-то другое…
Сферин ответил не задумываясь:
– Думаю, надо нам ехать в Черный Бор и искать там.
– Черный Бор? Это дачная местность по Витебскому шоссе? – вспомнил сыщик.
