– Местечко недалеко от крепости Осовец, где у меня дом. Здесь контора, а дом там.
– Продолжайте, пожалуйста. Фамилия лифляндца – Вячис. Он приходил к вам один? С какой целью?
Купец первой гильдии замешкался, но все же от-ветил:
– Сам по себе он слишком незначительная фигура, чтобы ходить к таким, как я. И вообще… опасная личность. Как раз по вашей части, господин Лыков.
– Вы правы, он убийца. Так кто был второй? Зарако-Зараковский?
– Да. Видимо, вы все знаете сами…
– Зараковский просил сделать ему пропуск в крепость?
Шалыт так и сел. Сокрушенно покачал головой и тихо повторил:
– Вы все знаете сами…
– Почему он обратился именно к вам? – продолжил расспросы статский советник.
– Я поставляю в Осовец лесные материалы, известь и бетон. Они сейчас много потребляют бетона.
– И Зараковский, зная об этом, попросил вас о содействии… Чем оценщик земельного банка объяснил свой интерес?
Торговец попытался встать, но гость сел сам и махнул ему рукой: сидите.
Шалыт ответил:
– Там хотят проектировать новый форт, пятый по счету. На левом берегу реки, к востоку. Люциан Болеславович намеревался поучаствовать в этом: скупать земли по поручению военного ведомства. Для этого ему требовалось заручиться рекомендациями и знакомствами в крепости.
– Вполне правдоподобное объяснение, – прокомментировал сыщик.
Купец ободрился:
– Я тоже так решил. Но, подумав, отказал ему в содействии.
– Почему?
– А из-за этого… С черным ногтем.
– Вячиса? Он повредил ноготь, когда убивал в Ковно свою предыдущую жертву. В Смоленске зарезал следующую.
– Бедную Августу Евлампиевну? – всплеснул руками Шалыт. – Так это он?
– Он. Я арестовал негодяя, сейчас ведется следствие. Но убивал женщину Вячис по приказанию Зараковского, который сумел улизнуть. Сейчас мы его ищем, и важны любые подсказки, даже мелкие. Мне важно знать, с кем здесь общались эти двое. Вот, например, у литовца на часах был брелок из нового золота с чьими-то инициалами. Полагаю, женскими. Возможно, эта знакомая выведет нас на след оценщика. Ну? Что вы имеете сказать?
– Да я уже все сказал, господин статский советник, – растерянно ответил купец первой гильдии. – Брелок, инициалы, женщины – не ко мне. Понятия не имею. Я торгую льном.
– И еще бетоном для Военного министерства, – напомнил Лыков.
– Ну и что? Хороший бетон. Какое в том преступление?
– Зараковский – австрийский шпион.
Еврей опять сник. Если бы он не сидел, то, наверное, упал бы…
– Шпион? Я… я не знал. И напомню, пропуск не стал ему выпрашивать, хотя это было несложно, мне бы не отказали. Вы узнайте, узнайте!
– Гиля Ельевич… Вы позволите?
– Да, прошу вас.
– Так вот. Зараковский не просто шпион, он резидент, руководитель целой сети предателей. Говорить об этом никому не надо, однако знайте. Ваши поставки в крепость, как бы так помягче сказать, висят на волоске.
– Но…
– Меня звать Алексей Николаевич.
– Алексей Николаевич! При чем тут мои поставки?! Я очень ответственный человек, ни разу не сорвал ни одной сделки. Какой-то случайный знакомый – как он может помешать моему сотрудничеству с военным ведомством?
– Но вы не сообщили крепостной жандармской команде о подозрительной просьбе оценщика, – мягко пояснил сыщик.
– Я же не знал! Сами сказали, что объяснение он дал убедительное.
Они помолчали, потом Лыков заговорил:
– Гиля Ельевич, расскажите мне все, что знаете об этой парочке. Все! Тогда я отобью вас у жандармов. Иначе будет трудно. Это не шантаж, поверьте. Я не денег с вас прошу, а сведений, которые помогут поймать убийцу и шпиона.
– Да, да, я сейчас возьму себя в руки…
Шалыт долго думал, собирал морщины на лбу, потом виновато сказал:
– Только одно помню, да и то узнал случайно.
– Все важно, говорите.
– Тот страшный человек… От него исходили какие-то волны зла… Я видел его на другой день на улице.
– Здесь, в Граево?
– Нет. Недалеко от шоссе есть деревня Волька Бржозова. Там живут поляки, но много и евреев. Я навещал ребе, и вдруг на улице эта… каланча? Так?
– Так, – подтвердил сыщик. – На улице деревни. Где именно? И что делал человек-каланча?
– Он шел с женщиной. Еврейкой! Я удивился, спросил у ребе, как здесь оказался этот жмуд, да еще с нашей. Ребе погрустнел и ответил, что она из такого семейства, что хуже некуда… И вот итог: дочка Якова Зака спуталась с разбойником.
– Дочь Зака? А как ее зовут?
– Либа. На идише означает «любимая». И досталась вон кому.
Лыков обрадовался, но не подал виду. Инициалы Л. З., скорее всего, означают Либа Зак. Но не факт. Нужно проверить.
– А кто такие эти Заки?
Купец фыркнул презрительно:
– Только с разбойниками им и родниться! Они все контрабандисты, старый Яков и двое его сыновей. Вся округа это знает, и пограничная стража. Но семейство вполне процветает. Ибо… сами понимаете.
– Стража в доле, – кивнул статский советник. – А тащат контрабанду они из Пруссии?
– Ну не из Бельгийского Конго, само собой!
– Понятно. Это все?
– Да. Извините, мне нечего больше добавить. Если бы вы спросили меня про лен… а теперь и про цемент с бетоном, я бы мог сказать много. А про этих…
– Благодарю вас, Гиля Ельевич. Насчет поставок можете не беспокоиться. Я все улажу. О нашем разговоре никому ни слова!
По железной дороге сыщик добрался до станции Осовец и нанял там фурмана до самой крепости. Экипаж проехал сначала мимо бетонных укреплений, расставленных вдоль дороги; затем появились большие земляные редуты. Или люнеты, черт их разберет… Фурман оказался русским, запасным фейерверкером, который отслужил в крепости срочную, женился и остался здесь, в мокром болотном углу. Он тут же выдал сыщику все военные тайны:
– Это, ваше высокоблагородие…
– Высокородие.
– Виноват, высокородие, называется по-нашему, по-военному, тет-де-пон. Предмостное укрепление. А по схеме – Зареченский форт, он же форт номер два. Гарнизону в нем маловато… Задача, как бы вам сказать, охрана подступов к мостам. А при случае и дебушировать противника. Знаете, что такое дебушировать?
– Знаю – выходить из теснины на широкое место.
– И не просто выходить, а чтобы атаковать!
Они проехали вдоль большого земляного укрепления, усиленного бетонными козырьками, и оказались на деревянном мосту. Рядом по железному мосту как раз проходил поезд. Чичерон продолжил:
