– А это река Бобр. Ужас какая неприятная речка. Ширина, как бы вам сказать, всего двадцать пять саженей. И во многих местах ее можно перейти вброд. Однако берега топкие, пехота и та еле-еле, а про артиллерию нечего и говорить. Вот для недопущения переправы и поставлен наш Осовец.
Последние слова фейерверкер произнес с гордостью.
– Чего же тут обеспечивать? – спросил для поддержания разговора сыщик. – Справа болото и слева болото, а посредине речка…
– Как чего? Вот эти два моста. Только по ним может пройти вражеское войско. Если ударят по нам из Восточной Пруссии, то Варшаву под корень отрежут. Мы прикрываем не просто мосты, а дорогу на Царство Польское от атаки с севера.
Лыков одобрительно сказал:
– Молодцы твои офицеры, разъяснили задачу на всю ее стратегическую глубину.
– Так и есть. Еще Суворов говорил, что каждый солдат должен знать свой маневр. Вот мы там в крепости все его знаем. И в случае чего, как бы вам сказать… А! Скажу прямо, без запятых. Хрена с два германцы здесь пройдут!
На левом берегу Бобра сыщику открылась панорама крепости во всей ее воинственной красоте. Словоохотливый фурман продолжил рассказ:
– Вот они, наши три форта левого берега. Номер один, он же Центральный, затем номер три, он же Шведский, и самый дальний – номер четыре, или Новый. А? Сила!
– Ты где служил?
– А вон ее видать, бронированную батарею на Скобелевом холме.
За болтовней, из которой сыщик, тем не менее, узнал много интересного, экипаж доехал до верков Центрального форта. Часовые у ворот были предупреждены, и подчасок сопроводил статского советника до штаба. Продан уже был там и повел гостя к начальству.
Лыков представился сразу двум звездоносцам: коменданту крепости генерал-лейтенанту Шульману и начальнику артиллерии генерал-майору Бржозовскому. Сыщик пришел в замешательство. Речь шла о борьбе с германо-польским шпионством, а заслушивали доклад немец и поляк. Алексей Николаевич знал, конечно, что подавляющее большинство офицеров с такими фамилиями служат честно. Однако в глубине души имел сомнения.
Разговор со старшим в чине не занял и пяти минут. Шульман выслушал подполковника, поручил вопрос секретности Бржозовскому и удалился. А вот поляк, как в этом скоро убедился питерец, оказался лучше любого русского. Умный, образованный, с широким военным кругозором, он схватывал все на лету. И быстро предлагал оптимальное решение.
Бржозовский, не дожидаясь вопросов, начал с небольшой лекции о значении и особенностях крепости Осовец. Видимо, он хотел донести до собеседников важность темы. В общем, генерал повторил главную идею фурмана, но сделал это куда профессиональнее.
– Крепость наша закрывает коридор между Неманом и системой рек Висла – Нарев – Буг. Река Бобр считается непроходимой даже для отдельного человека. Это, конечно, не так: зимой болота замерзают, а летом в сильную жару речка пересыхает. И тогда пехота без труда может перейти на наш берег. Однако артиллерии это не под силу, а пехоту мы отгоним. Пушки и другое тяжелое вооружение могут наступать к мостам только по дамбе длиной три версты. Вся она доступна нашему огню.
К сожалению, Осовец недостаточно силен для настоящей осады. Он совершенно не защищен с тыла, с юга. Если противник нас обойдет (а глубокий охват возможен), то возьмет голыми руками.
В первоклассных крепостях, таких как Новогеоргиевская, имеется система фортов, которая охраняет главную цитадель на дальних подступах. Здесь такого нет, мы крепость третьего класса. Имеется тет-де-пон на правом берегу Бобра, Заречный форт. Это пятиконечный земляной люнет, усиленный бетонными укрытиями и рвом с водой. Но там всего одна стрелковая рота и артиллерийский взвод. Впереди него, вынесенные на две с половиной версты, устроены прифортовые сооружения, так называемая Зареченская позиция. Фланги ее упираются в реку, орудия крепости могут поддержать огнем; словом, какое-то время мы там продержимся и нанесем противнику потери.
Теперь левый берег. Главные наши силы здесь. Три форта на холмах соединены гласисами
[64], полевыми укреплениями и ходами сообщения. Общая длина позиции – шесть верст. Мы хотим продлить ее на правом фланге, выстроив пятый форт на Гониодзских высотах. Это еще четыре версты на восток. Не знаю только, успеем ли…
– Николай Александрович, – перебил генерала сыщик, – а почему один из фортов называется Шведским?
– Это давняя история, – ответил тот. – Форт номер три охраняет шоссейную переправу через реку. В этом месте ее наладил еще Карл Двенадцатый в тысяча семьсот восьмом году. Но я продолжу.
Единственный в России дот не был достроен до начала боевых действий в 1914 году.
Итак, мы имеем крепость-заставу, которая словно пробка в бутылочном горлышке. Силы обороны невелики: два артиллерийских батальона
[65], всего до двухсот орудий, из которых большинство малых и средних калибров. Пехотный полк насчитывает двадцать четыре пулемета «максим». Имеются лишь два шестидюймовых
[66] орудия Канэ, и строится укрепленная позиция для третьего, еще мощнее. Это будет уникальное для России военно-инженерное сооружение! Броневая башня системы «Галлопин», а внутри самое современное орудие фирмы «Шнейдер-Крезо» калибром двести три миллиметра. Вот только опять есть сомнения, что мы успеем его достроить до того, как все начнется…w Три года назад был составлен план усиления военно-инженерной подготовки русской армии. На нужды крепостей испрашивалось аж четыреста пятьдесят восемь миллионов рублей! Частями, в течение тридцати лет. Но пока мы не получили по этому плану ни рубля.
А между тем дел в крепости и на внешних ее рубежах непочатый край. По табели вооружения из восемнадцати имеющихся батарей дальнего боя лишь четыре находятся в бетонных укрытиях. Еще десять – в земляных, а четыре батареи вообще открыто стоят на валах, на подставках-барбетах. Хотя для стрельбы с закрытых позиций я лично вручил командирам гониометры
[67]. А противоштурмовые пушки не имеют даже брустверов! Я уж не говорю про валганги.
Артиллерист увидел недоумение в глазах слушателей и пояснил:
– Валганг – это верхняя часть крепостного вала, защищенная бруствером. Так вот, в фортах много пушек устаревших образцов, у которых сильный откат после выстрела. А валганги настолько узкие, что пушка может попросту скатиться вниз от собственной отдачи. Между тем высота вала на Центральном форте достигает восьми саженей. Представляете, если во время горячего огневого боя пушка полетит с такой верхотуры вниз, на наших солдат?
