Игорь Алексеевич чуть не в пояс согнулся:
– Оказался прав в обеих своих догадках. Записи Огонь-Догановского, того самого, с железной дороги, содержат аналогичную пометку про рубли с копейками. А в «Смоленском вестнике» накануне ареста на кладбище было помещено вот такое объявление.
И подполковник указал на короткое сообщение: «Найден купон ценой два рубля тридцать семь копеек. Потерявшему обращаться по адресу Малая Энгельгардтовская, напротив Шеиновой башни».
– Сигнал к встрече, – уверенно заявил подполковник.
– Ты выяснил, чей это адрес?
– Не успел, – виновато развел руками Продан. – Времени не хватило. Потом, лучше наводить справки негласно.
– В сыскном отделении, где сидит предатель?
– Думаешь, он там, а не в канцелярии полицейского управления?
– Там, сволочь. Слишком быстро этот человек узнавал детали дознания. Письмоводитель из канцелярии так бы не смог.
Игорь Алексеевич посмотрел на товарища, как смотрят дети в цирке на фокусника:
– Может, и имя назовешь?
Статский советник ответил не задумываясь:
– Назову! Самый неприятный там человек – городовой Лягушкин. Всегда он мне не нравился.
– Не нравился, и только?
– Нет, не только. Цепочка от часов у него золотая. На какие шиши? Он ее прячет, но я видел кончик и запомнил.
– Наградные получил, – предположил ради спора подполковник.
– Тут амбиция. Вот увидишь: сегодня с поличным мы схватим именно его. На облаву Лягушкин не пойдет, вызовется сидеть на телефоне. Когда узнает про «улику».
– Да, – спохватился контрразведчик, – пора идти в городское управление пускать слух! А то скоро уже вечер.
Дальше они разыграли спектакль как по нотам. Явились с таинственными и важными лицами в приемную, заперлись у фон Вернера и вскоре вызвали туда Грундуля. Тот сообразно роли вышел от полицмейстера с маленьким свертком и шепотом сообщил секретарю:
– Во дела! Господин Лыков обыскал квартиру пропавшего капитана и такое нашел, что все дознание с ног на голову… Сыщик от Бога! Теперь мы всех злодеев быстро поймаем.
То же самое он повторил в комнате сыскного отделения, когда собрал весь его личный состав. Руга в это же время распространял слух о необычайно важной находке по управлению и Первой части. Не забывая дополнить, что улика у Грундуля.
На глазах у всего кадра Владимир Иванович запер сверток в своем столе. После чего объявил:
– Нынче вечером идем облавой на Поперечно-Моховую улицу. Приказ господина полицмейстера.
– А что там делать? – удивился Корнильев.
– Вот у начальства и спросишь, – отрезал коллежский регистратор. – Ну, кто желает остаться на эриксоне?
Сразу несколько человек начали канючить – никому не хотелось ночью шарахаться по Заднепровью. Но громче всех кричал причисленный к сыскному отделению городовой Лягушкин. Про боль в самом нутре, про невозможность ходить и упадок нервов. Он и победил в споре.
– Ладно, Лягушкин, оставайся, – приказал Грундуль. – Но в следующий раз учти: я все помню! Продолжишь волынить – вернешься в участок, будешь день и ночь на посту кемарить.
Когда стало темнеть, сыскные гурьбой вышли на двор. Дежурный сопроводил их до гимназии и вернулся обратно. За это время Руга успел забежать в кабинет начальника отделения и спрятаться там за портьеру.
Для титулярного советника потянулись трудные часы ожидания. Он не умел, как бывший пластун Лыков, долго стоять без движения. К тому же ему хотелось чихать и кашлять, чесался нос, и зудела спина. А тут еще городовой дважды заходил в кабинет и рылся в бумагах на столе начальника отделения.
Наконец Руга услышал, как дежурный запер входную дверь изнутри. Началось! Владимир Эдуардович вылез из укрытия и припал к замочной скважине. В полной темноте предатель на ощупь ковырялся в замке стола Грундуля. Кое-как открыл его, стал шарить внутри. Чертыхнулся, зажег огарок, при его свете отыскал нужный сверток, раскрыл и поднес к глазам. На листе бумаги было написано крупными печатными буквами: «ТЫ ДУРАК».
В эту секунду титулярный советник щелкнул выключателем. Яркий свет застал Лягушкина врасплох, он дернулся и выронил «улику». Помощник полицмейстера навел на него «наган» и взвел курок:
– Замри, иуда. А то выстрелю, и мне за это крест дадут. Владимирский!
Наступила тишина, и вдруг Лягушкин заплакал:
– Не губите…
Вместо ответа Руга пальнул в потолок. На выстрел сбежались перепуганные соседи. Когда спустя минуту Лыков с Проданом явились в сыскное отделение, предатель сидел на стуле и по-детски безутешно рыдал.
Статский советник взял его за ворот и спросил стальным голосом:
– Кому ты должен был передать секретные сведения?
Тот поднялся, вытер мокрое лицо рукавом и доложил:
– Депо шляп Кунина напротив Окружного суда, приказчица Анна Клуженштейн.
В этот момент в комнату ввалились остальные чины отделения во главе с Грундулем. Владимир Иванович услышал фразу и все понял. Грозно поводя усами, он подошел к подчиненному и с размаху дал ему в зубы…
Всю ночь полицейские были заняты незаметной чужому глазу работой. Первым делом обыскали комнату, что Лягушкин снимал у обывателя на Клинке – так называли смоляне поворот с Молоховской площади на Рославльское шоссе. За иконой нашли полторы тысячи рублей, два серебряных папиросника и австрийский альбом с порнографическими фотографиями… Начальника паспортного стола подняли с постели и заставили дать справку на шляпную приказчицу и на дом напротив Шеиновой башни. Выяснилось, что женщина служит в магазине третий год, числится замужем, только муж появляется в Смоленске редко. Большую часть времени Франц Клуженштейн проживает в имении Морево наследников Герна. Успешная экономия занимала площадь почти полторы тысячи десятин земли, на которых арендаторы вели пятипольные севообороты с улучшенным зерновым хозяйством. В имении разводили шампанскую рожь, французский овес, четырехрядный ячмень, красный клевер и картофель «император Рихтер». Также имелись молочное стадо в сто голов лучших швейцарских пород, сыроварня и молочный завод.
Глянув на карту, Лыков сразу обратил внимание контрразведчика на местоположение экономии. Всего десять верст от моста через Днепр Данково-Смоленской дороги! А между имением и мостом – деревня Чуй, выселок у которой купили шпионы через оценщика Зараковского. Он же резидент Людвиг… Алексей Николаевич поднял указательный палец и сказал со значением:
– Капитана Сферина прячут там.
Военные не стали откладывать дело в долгий ящик. К паровозу прицепили вагон, в который набились: Лыков, Продан, Руга, смоленский уездный исправник коллежский советник Подлуцкий и еще взвод солдат Третьего пехотного Нарвского генерал-фельдмаршала князя Михаила Голицына полка. Десант сошел на станции Конец, где уже ждали местные крестьяне с подводами.
