— Это ничего. Он будет комфортный. Привыкай. Я тебя в молодёжную политику на сектор спорта посажу.
— Да перестаньте… — усмехаюсь я, — мой анамнез гораздо провокационнее, чем у Ярославны.
— Тебе простят, ты детдомовский… — вздыхает.
— Да почему я-то? Я не разбираюсь в этом всём.
— Тебе и не надо. Люди будут работать. Ты только подсказывать. Изнутри системы.
Да, мля…
— Лучше Беса посадите.
— Принципиально брать от меня ничего не хочешь, Вань?
— То, что хочу, вы не отдадите, — опускаю взгляд.
— Я не могу вернуть прошлого!!
Да я, не об этом.
— Ладно… — снижает обороты. — Какие-то рекомендации с твоей стороны по посещению интернатов будут?
— Подарки детям в руки отдавайте. Иначе, большая часть до них не дойдёт.
К нам часто приезжали…
— Понял тебя. А что лучше дарить?
Погружаюсь в свои воспоминания.
— Малышне — сладости. Театр какой-нибудь выездной. Старшим — билеты на кинчик зачётный, или — на батуты, или… — пожимаю плечами.
Хмурится.
— Ты прости меня, Иван, — оттягивает ворот рубашки, ослабляя галстук.
— Да ладно… Меня Бес водил везде. Я не был обделён.
— Бес… — вздыхает. — Я его поблагодарю.
— Вы уже поблагодарили.
— Я лично поблагодарю.
Уходит.
В общем-то нормальный он мужик.
Жесть какая…
— Что ему надо? — заглядывает Яся.
Рассказываю.
— Я тоже еду.
Забирается, в мою постель под одеяло. Ложусь к ней. Выспаться без неё не выйдет. Но и с ней сомнительная история…
Впиваясь в шею, спускается по телу ниже.
— Ясь… Не очень-то благочинно трахаться в доме отца.
— У меня другого нет…
Зубки безжалостно вцепляются в мой сосок.
— Аа! — сокращаюсь от острых ощущений.
Искры из глаз.
— Яська… У меня браслет… И режим… И… — несу я бессвязную ахинею, а руки уже сжимают её волосы, пытаясь чуть ниже направить этот сладкий рот.
— Я никогда не делала минет… — горячо шепчет мне в живот. — Я хочу попробовать…
— Фак… Мммм!…
В ушах звенит от того, как резво отливает кровь вниз. Её зубки сжимаются на стволе прямо через ткань.
Голову отключает.
Рот… Горячий… Влажный…
Перед глазами только этот нереально влекущий рот!
Минет такая охерительная вещь… Там можно без резинок…
Стягивая боксеры вниз, она сжимает мой член и…
— Мм… Ну… Возьми его… — шепчу, вдыхая от возбуждения.
И я наконец-то получаю горячий влажный ожог её нерешительным ротиком. Рефлекторно засаживаю глубже до горла. Не контролируя себя.
Выкручиваясь, дёргается, выпуская меня изо рта.
Встречаюсь с её шокированным взглядом.
— Эй! — сглатывает.
— Ещё… — дрожит мой голос.
— Убрал руки!
Раскрываю демонстративно ладони, вдалбливаясь в подушку затылком.
— Я смотрела мастер-класс по лингам, — касаясь губами головки, мурлычет она.
Слегка скручивает вокруг ствола крайнюю плоть и резковато натягивает вниз, впиваясь в головку.
— Оо, блять! Аа!! — зажмуриваюсь от чувственного взрыва.
К хуям вся концепция с благочинностью… Всë к хуям…
— Жги, детка…
Глава 41 — Сердце
— Яся! — приглушённый стук. — Яся!! Вставай, не успеешь собраться.
И тут же стук в нашу дверь.
— Иван! Уже восемь.
Мы подрываемся на постели.
Хватая свои трусики, босиком и сомнительной походкой несусь к себе в комнату. Потому что мы опять до утра…
— Яся! — стучит опять ко мне мама. — Просыпайся, мне ехать пора!
Натягиваю стринги.
Хватаю футболку из шкафа, прикрываясь ей открываю дверь!
Не моргая смотрю маме в глаза.
— В душ и спускайся на мейк.
Иван открывает практически одновременно со мной. Взъерошенный, сонный, тепленький…
— Ванечка, спустись примерить костюм, его подгонят на тебе. Это что у тебя? — трет его щеку пальцем.
Возвращаюсь в комнату. Натянув от греха футболку, наклоняюсь за полотенцем.
— Не поняла… — мамин голос.
Бодро выпрямляюсь. У меня ещё засосы цветут! Не дай бог светануть ими. Мало ли где он меня ещё ими украсил!
— А ну-ка иди сюда.
— Зачем это? — колотится моë сердце.
Мама решительно заходит в комнату, бесцеремонно дергаясь футболку вверх и обнажая мои ягодицы.
— Ма-а-ам! — возмущённо отлетаю от неё на несколько шагов.
— Что это, Яся?!
— Что?.. — в панике закусываю губу.
— Сердце.
— Какое сердце??
— Такое!! — за локоть разворачивает меня задницей к зеркалу и снова дёргает ткань вверх.
Бо-о-о-оже!
Мне хочется повопить чаечкой! Потому что отпечаток этого чертового сердца на щеке у Вани! И она сейчас его собственноручно оттирала!
И в центре там смачная буква «Я». Яшин. Яша. Прибейте меня…
Так глупо спалиться!
Я стою с онемевшим лицом.
Мама в шоке оседает на кровать.
— Яся… — шепчет она, прижимая руку к груди.
Сглатываю…
— Яся… Ты же не спала с ним, правда? — жалобно и с надеждой смотрит на меня.
Мои глаза наливаются слезами. Я неуверенно качаю головой. И отрицательно и положительно.
— Мамочка… не говори папе пожалуйста, — шепчу я, складывая умоляюще руки.
— Ясенька, ты что?! — и мне кажется, я чувствую, как у неё шевелятся от ужаса волосы.
Она переводит взгляд на стену между нашими комнатами.
— Мам… — оседаю, кладу голову на колени. — Ваня не виноват, это я всë…
Мне так страшно, что она его разлюбит! Что болит сердце.
— Яся… — шепчет ошарашенно. — Зачем?!
— Я люблю его… — рыдаю я навзрыд. — Не говори папе…
Её рука заторможенно гладит меня по волосам. Чувствую, как трясутся пальцы.
