Сделав стоическое выражение лица, морщась, сглатывает слюну.
— Фу…
Вытаскивает язык с таблеткой. Отрицательно крутит головой, округляя глаза и сводя жалобно брови к переносице.
— Это лучше, чем уколы, — привожу ему самый действенный довод из детства Яшина.
Язык вместе с таблеткой моментально прячется обратно.
Включаю ему на плазме мультики, чтобы страдать было веселее. Кот запрыгивает сверху. Обнюхивает. И даже даёт себя сгрести в объятия.
— У бабушки был кот… — целует его в морду Женька.
Ставлю его телефон на зарядку.
— Мать тебе звонит?
— Она занята там…
— А ты ей?
— У меня номера нет. Чтобы не отвлекал… — поджимает губы.
Понятно.
Устроившись на подушке, Бастет, властно придерживая его голову лапой, вылизывает висок.
Даже кот понимает — ребёнок. А люди не понимают…
Время идёт… Аиши нет.
Женька уснул, температура, зараза, держится.
Внутри меня нарастает утомление. Телек начинает раздражать.
Желудок просит еды. Но помесь тревоги с усталостью отправляют голод куда-то на задний фон. Закидываю голову на спинку кресла. На мгновение отключает. Так же резко включает от толчка секундной паники.
Бросаю взгляд на часы.
Час ночи…
Спаиваю Женьке спазмолитик и ещё порцию сиропа. Набираю Аишу.
— Да? — устало.
Или сонно?
Ни слова ещё не сказано, но я чувствую интуицией, что что-то не так…
— Привет, родная… А ты где?
— А я дома, Бессо.
— Дома тебя нет! — сглатываю, пытаясь преодолеть приступ внезапного удушья. — Что происходит??
— Хм… К столу подойди.
— А можно без квестов? — иду к столу.
— Встречный вопрос — а можно было без квестов? — морозит меня тоном.
Больно…
Поднимаю файл. Почерк отца… Завещание.
Ах, мать твою!..
— Я не знаю, что ещё сказать, Аиша, — закрываю глаза. — Я тебе уже всë сказал на самом деле по этому поводу.
— Да? А тебе не кажется, что у человека должен быть осознанный выбор: брать или нет на себя такую ношу — стать причиной таких масштабных разрушений в чьей-то жизни? Не в одной даже жизни, в жизни огромного коллектива. Ты как планировал? — срывается она на эмоции. — Что я как ни в чем не бывало, буду улыбаться им в глаза и решать их проблемы, причиной которых являюсь?!
— Причина — не ты!! — рявкаю я тихо.
— Ну да… Это как… Я даже не знаю, Бессо! Ты ведь не собирался мне говорит, верно? И я бы искренне считала, что пытаюсь всем помочь — тебе, детям. Ты меня намеренно ослепил.
— Аиша, не нужно… — от усталости не могу найти правильных слов. — Это только мой выбор. Я вывезу это всë иначе.
— Может быть! Но мне не зашло. «Десять шагов назад», Бессарион Давидович.
— Десять?? Хо-ро-шо!..
Где взять силы на это всё?!
Падаю обессиленно в кресло.
— Десять, так десять… — хриплю я. — И я готов каждый пройти заново, Аиша… Артуровна. И начать прямо сейчас. Но, увы, не могу! У меня ребёнок с температурой. И я должен быть здесь. Поэтому — спокойной ночи. Если… Вам так спокойнее! — срывает меня на агрессию.
— Какой ребёнок?… — растерянно.
— Мой!! — цежу я зло.
Скидываю вызов.
Закрываю глаза, сдыхая от чувства вакуума в груди. Последние силы испаряются, делая меня ватным. Резко начинает болеть голова. Виски пульсируют, внутри словно горит!
Я был не прав??
Как нужно было?!
Нагрубил… Это чертово бессилие всë.
Бессо: «Извини за грубость. Устал очень…».
Я трогаю ладонью лоб Воробья, мне кажется он не таким горячим. Не доверяя своим ощущениям, измеряю термометром. Упала немного.
И вот я опять один…
Ничего не получается в руках удержать. И хочется всë бросить. Вообще всë. И оказаться где-нибудь… нигде.
Бастет, сбегая от Женьки, ложится мне на руки. Урчит, жамкая меня когтями. Тоже — лечит.
Минута слабости, Бес. Это нормально. Две минуты. Десять минут. Двадцать… Всë ещё хочется сдохнуть. Полчаса…
Звонок в дверь!
Глава 44 — Добровольное рабство
Настолько вымотанный, что даже удивление на его лице возникает только лишь вскользь и едва заметно.
— Аиша…
Веки медленно смыкаются и распахиваются снова.
Шаг назад, падает плечом на стену.
— Проходи. Поговорим.
— Я не говорить приехала. Я сейчас не хочу говорить.
— Зачем тогда? — ноздри обиженно вздрагивают.
— С ребёнком помочь.
Разуваюсь, с пакетиком лекарств прохожу к Воробушку.
Скинув куртку, присаживаюсь на колени и трогаю его лоб губами.
Он ворочается, постанывая во сне.
Чувствую, подходит сзади. Прикосновение к волосам.
— Десять шагов, Бессо! — шепчу гневно.
Не надо сейчас меня трогать! Меня и так трясёт всю.
— Если бы я сказал, ты бы ушла. Ты и ушла! А это ничего не меняет. Или ты думаешь, я сейчас помчусь искать мать для своего наследника?! Оставь эту ответственность мне!
Шикаю на него, чтобы не разбудил ребёнка.
— Ты привёл меня в семью, которая разрушится из-за моего присутствия. Заставил её полюбить, войти в неё и вместе со всеми переживать эту смерть. И разделить с тобой эту ответственность и вину!
— Ты спрашивала — какую ношу разделить!
— Что ж ты не озвучил?! Или и это решил за меня?? Постфактум я должна была узнать?! Наглец! Эгоист!
— Хорошо! Не участвуй в этой истории! Уходи из школы! Но останься в моей жизни.
— Знаете — что, Бессарион Давидович! — бросаю на него возмущённый взгляд. — Не участвуй… Умница какой!
Киваю ему на Воробушка.
— Попробуй — не участвуй! Или ты один у нас с сердцем, остальные — так?!..
— Господи… — замученно. — Ну что мне делать, скажи?
— Спать! — шёпотом рявкаю на него.
Ложусь ухом к мальчишке на грудь, слушаю дыхание — чисто.
Устраиваюсь рядом с малышом, дальше к стенке, держа одну руку у него на голове. Он во сне жмётся ближе. Обнимаю его через одеяло.
