Воздух шумно выходит из легких и его рот вновь накрывает мой. Нетерпение по швам рвется. Мой–мой–мой. Я обнимаю его ногами за талию, теряя стыд и совесть. Забывая кто я и что я. Мы дико сосемся, облизывая губы и языки друг друга. Его пах прижимается к моему. Я чувствую, как он твердеет.
Дышу часто, поверхностно.
– Юля, Юлёнок, – Дом шепчет мне на ухо, облизывая мочку.
Я зажмуриваюсь и позволяю. Просто чувствую, проживаю всё, что со мной происходит.
Матвей останавливается. Отрывается от меня и поворачивает голову в сторону раздевалки. Я отмираю быстро и смотрю туда же. Потом пугаюсь от дрожи! Начинаю его отталкивать. Мы ведь в публичном месте! У самой адреналин шпарит, острота лихорадит, по нервам прокатывается.
Нехотя Матвей всё же позволяет мне встать на ноги. Без стеснения поправляет шорты.
– Нас кто–то видел? – спрашиваю шепотом.
– Да пофиг. Вроде бы нет. Мне почудилось какое–то движение. Пошли отсюда? Мне надоело.
– Целоваться?
– Танцевать.
– Пошли.
Он расплывается в улыбке.
У шкафчиков никого, к счастью, не обнаруживаю. Не хотелось бы сосаться с парнем на глазах у тренера, который знает меня с пятилетнего возраста. Снова. Однажды Софья Дмитриевна нас уже застукала полураздетыми в женской раздевалке и провела воспитательную беседу. Стыдно было ужасно.
Сколько же стыда у меня в жизни было из–за Матвея! Всё, что со мной происходят, когда он рядом, на меня настоящую совершенно не похоже. Вернее, я уже успела запутаться, какая я настоящая.
Быстро натягиваю утепленную толстовку, кроссовки. Беру сумку и выхожу на улицу. Матвей уже ждет у черного «Мурано», машины его старшего брата Павла.
– О, ты на колесах сегодня!
– Да. Предлагаю покататься по городу. Может, погуляем где–то? Перекусим.
– Только мы?
– Ты и я.
– Без твоих дебильных друзей?
– Ты и я, – повторяет настойчивее.
От радости сердечко ускоряется! Едва на месте не начинаю прыгать! Мне так сильно хочется провести с ним целый вечер! Вдвоем, как раньше всегда было. Покататься на машине, перекусить где–нибудь, поболтать, поцеловаться. Это же идеальный план.
– Я за! – говорю с улыбкой.
– Но сначала помыться, – добавляет Матвей. – Я после тренировки, воняю жесть. В зале воду холодную отключили.
– Ты всегда вкусно пахнешь. Но ладно, – отвечаю.
Мы садимся в машину и едем в сторону его дома. Здесь совсем недалеко, буквально три–четыре километра по дворам.
Римма Владиславовна практически всегда находится в квартире. Она давным давно не работает и никуда не спешит. Пять раз в месяц с подругами посещает театр или балет, но обычно не задерживается. У нас с ней прекрасные отношения, мы всегда болтаем на кухне, пьем чай. Я ей рассказываю о Матвее, потому что сам он о себе ничего не рассказывает. Я уже привыкла, что его бабушка и брат периодически звонят спросить, как дела у Дома в универе.
Матвей оставляет машину недалеко от подъезда и произносит:
– Идем?
– Да. Может, что–то купить нужно? Позвони Римме Владиславовне.
– Бабуля сегодня ночует у Пашки. Они с Дианой на выездном корпоративе, – говорит Дом как бы между прочим.
– О. Нифига себе! И ты молчишь!
Мы поднимаемся к нему, как и обычно, в спешке. Нам всегда не хватает времени побыть наедине. Время — это такая штука переменчивая, которая либо тянется невыносимо медленно, либо его в обрез! Без золотой середины.
Если бабуля в театре, мы даже лифт не ждем, бегом по лестнице. Пулей в квартиру в его комнату!
Сегодня вроде бы можно расслабиться. Но по привычке несемся по лестнице наперегонки! Я первая, Матвей галантно догоняет и щипает меня за ягодицы. Я ругаюсь, он при этом смеется.
Ловит у входной двери. Обнимает одной рукой, второй поворачивает ключ в замке.
Едва мы заваливаемся в квартиру, снова целуемся. Матвей обнимает до боли в ребрах. И медленно вздыхает.
– Сегодня мне еще нельзя, – говорю ему. – Прости.
– Я помню. Сейчас быстро помоюсь и поедем тусить, – отвечает. – Всё, что хочешь. Я соскучился.
Он делает шаг назад. И, не отрывает от меня глаз, стягивает через голову толстовку с майкой. Разувается.
Мой пульс по–прежнему ускорен. Этот парень просто невыносим в своей ошеломительной сексуальности! Спортивный штаны сидят низко на бедрах, из–под них виднеется резинка синих трусов. Я смотрю на его пупок. На дорожку волос, уходящую вниз.
Матвей так и бросает вещи на полу. Окидывает меня мрачным взглядом и идет в ванную.
Я смотрю ему вслед. Сглатываю.
Сердце тарабанит уже как бешеное, адреналин зашкаливает.
Тоже стягиваю кроссовки, толстовку. Подхожу к зеркало, приглаживаю взъерошенные волосы.
Аккуратно собираю его брошенные тряпки. Прижимаю к себе. А потом иду следом.
Дверь не заперта. Я захожу в ванную, бросаю вещи в тазик.
Матвей в душевой под потоком горячей воды. Створки запотели. Воздух тяжелый и влажный. Я наблюдаю за тем, как Дом смывает пену с головы и плеч. Полностью голый. Мой рот приоткрывается и воздуха становится нестерпимо мало.
Снимаю легинсы, футболку, белье. В момент становится холодно. Я стучусь в душевую. Матвей приоткрывает дверь и я юркаю под его рукой в тепло.
– Тоже хочу в душ, – говорю громко, вставая под поток. Спиной к нему. Горячая вода прокатывается по коже, я подставляю грудь и расслабляюсь.
Он наблюдает за мной.
Я этого знать наверняка не могу. Может, на раковину смотрит или на машинку стиральную, конечно.
Умываю лицо, размазываю гель по телу, а потом смываю его в полной уверенности, что Матвей это видит. Считывает каждое движение.
Когда он рядом, я всегда чувствую себя самой прекрасной. Потому что он смотрит, потому что ему всё, что я делаю, сильно нравится.
Пытаюсь дышать. Вожу ладонями по груди, ягодицам.
В следующую секунду Матвей подходит и обнимает со спины.
Сердце разрывается.
Нет, это не метафора! Меня не существует целый миг. Лишь его горячие объятия, в которых полностью растворяюсь.
Закрываю глаза, чтобы хоть как–то пережить эти бешеные эмоции. Его руки на моей груди и животе. Гладят, как я только что.
Его твердых пах плотно прижат к моим ягодицам. Его губы касаются моей шеи. Вода льется потоком.
Дрожу.
Убираю волосы на одно плечо и Матвей целует шею. Лижет. Покусывает. Трется шершавой щекой.
