– Это потому, что она не вслушивается в слова.
Лола вскидывает бровь.
– Слова? Это теперь так называется? Как по мне, больше похоже на чепуху.
– Ты старомодна, – говорю я ей. – Ты все еще считаешь, что мужчины должны за все платить, открывать двери женщинам и…
– Нет ничего плохого в том, чтобы мужчина проявлял уважение к сеньорите, Далила, – отвечает она, совершенно в этом уверенная. – Однажды ты поймешь.
Конечно, приятно, когда парень открывает мне дверь, но я не собираюсь стоять и ждать, пока он это сделает, если легко могу справиться сама.
– Лола, похоже, что я собираюсь на охоту? – спрашиваю я, глядя на свое отражение в зеркале. Мои волосы убраны в длинный хвост, чтобы они не лезли в лицо весь вечер. Я подвела глаза и накрасила ресницы, но на улице так жарко, и я не хочу краситься сильнее, опасаясь, что все потечет и я буду выглядеть как клоун.
Лола склоняет голову на бок, обдумывая мой вопрос.
– Ты – дочь одного из самых важных людей в Мексике, – говорит она, бросая работу и направляясь к моему шкафу в другом конце комнаты. – Джинсы и майка не подходят для встречи гостей.
– Я не хочу выделываться.
– Это не выделывание, Далила. Ты представляешь себя с достоинством. – Она достает короткое желтое платье, которое мама купила мне во время поездки в Италию в прошлом году. – ¿Que tal esté
[9]?
На нем все еще висит этикетка.
– Это для особых событий, Лола.
– Воссоединение с сыном дона Круза может стать особым событием.
Глубоко вздохнув, я беру у нее платье и срываю бирку.
– Почему у меня такое чувство, что все в mi familia
[10] хотят выставить меня какой-то диковинкой?
Лола собирает в кучу мои простыни и направляется прочь из комнаты.
– Они хотят, чтобы ты была счастлива.
– Я могу быть счастлива и без парня в моей жизни, – кричу я ей вслед.
– Конечно, сеньорита. Но любовь смягчает женщину.
Смягчать меня? ¡Que asco!
[11] Фу!
Мне не нужно быть мягкой. И мне не нужен парень для счастья. У меня есть mi familia и занятия… и «Ла Хоя де Сандоваль». Вся моя жизнь распланирована, и в ней нет времени на серьезные отношения. По крайней мере, пока я не закончу медицинскую школу через девять лет.
Я выглядываю в окно на красочный сад. Mi mamá пристально следит, чтобы за ним хорошо ухаживали и местные цветы Мексики не теряли своих ярких красок. Думаю, это напоминает ей об abuela
[12], которая раньше продавала цветы на рынке в Соноре, чтобы у них на столе была еда. Особенно она гордится cempasúchil
[13], яркими оранжевыми бархатцами, которые мы используем во время традиционных праздников.
Мама не дает нам забыть, что теперь у нас привилегированная жизнь, о которой многие люди в моей стране только мечтают.
Надев выбранное Лолой платье, я спускаюсь по винтовой каменной лестнице с яркими маленькими керамическими вставками в каждой ступеньке. Все детали «Ла Хоя де Сандоваль» были спроектированы моими родителями, чтобы создать оазис для нашей семьи.
Проходя мимо кабинета отца, я слышу, как он что-то горячо обсуждает с доном Крузом.
– Теперь он мой клиент, – слышу я, как папа раздраженно говорит дону Крузу. – Я его не предам.
– Ты должен дать необходимую нам информацию, Оскар, – отвечает дон Круз, когда я заглядываю в комнату через приоткрытую дверь. – Мы же с тобой старые друзья.
– Это не обсуждается, – сурово заявляет папа и скрещивает руки на груди. – Ты мне как брат, Франциско. Никогда больше не дави на меня.
Суровое выражение его лица быстро смягчается, когда он видит, как я наблюдаю за их разговором из коридора.
– А, ты наконец закончила, cariño
[14], – окликает меня папа, выходя из кабинета. Он уводит меня во двор, и дон Круз следует за нами.
– О чем вы говорили с доном Крузом? – спрашиваю я.
– Nada
[15] , Далила, – говорит он. – Просто скучные дела.
Мне хочется расспросить его, но во дворе к нам присоединяются все остальные.
– С каждым годом ты становишься все красивее, юная леди, – заявляет донья Круз.
Все три гостя сидят на стульях с подушками в нашем открытом дворике, пока мама подает им какой-то бренди янтарного цвета. У дона Круза его фирменные большие усы, а одет он в серый костюм с красным платком, торчащим из переднего кармана и кричащим о богатстве. Донья Круз выглядит так, словно весь день провела в салоне лишь ради этой маленькой вечеринки. Ее волосы убраны в сложную прическу, а платье, вышитое блестками, сверкает в свете фонарей.
Их сын Рико явно изменился за последний год. Очевидно, он ходил в спортзал и заботился о своем теле. Вместо повседневной одежды, которую носит большинство знакомых девятнадцатилетних парней, на нем костюм, сшитый на заказ и подогнанный под его стройную фигуру. У него короткие волосы, из-за чего он выглядит уверенно и брутально. Это опасное сочетание.
Рико приветствует меня одобрительным кивком.
– Помнишь, как мы перевернули один из горшков с цветами твоей матери, когда играли в прятки в детстве? – спрашивает он. – Ты так интересовалась теми цветами, но, кажется, твои вкусы изменились. Отец говорил, ты собираешься поступить в медицинский университет в следующем году.
– Да. Я хочу стать кардиохирургом, – говорю я им.
– Ого, – произносит донья Круз, явно впечатленная. – Амбициозно.
Мама натягивает на лицо теплую улыбку.
– Мы гордимся Далилой.
Я знаю, что она думает о моем старшем брате Лукасе. Если бы не его сердечные шумы, он все еще был бы жив. Хотя его нет уже три года, я думаю о нем каждый день и мечтаю, чтобы он был здесь. Я знаю, что мама тоже.
Дон Круз поворачивается к папе.
– Хорошо, что у меня нет дочерей. Я бы не отпустил их в университет и даже из дома без телохранителя.
– Мы с сестрами вполне способны позаботиться о себе, – резко отвечаю я.
