— Мимо солдат проходишь, кто за жопу ущипнет, а кто и вовсе взглядом изнасилует, и это меня, взрослую женщину! Вы бы слышали, что молодые девчонки говорят…
— Да кому надо ее щипать…
Стройная брюнетка лет тридцати с небольшим сказала это подругам, но неудачно попала в паузу в монологе, и ее слова услышали все.
— Ах ты стерва! — мгновенно взвилась Светлана Ивановна. — Александр! Вот эти! Только пришли, а получают, как мы! Крови не нюхали! Не таскали мертвых детей хоронить в эльфийский лес после первого события…
Я ничего не планировал с ней делать, просто прикрикнуть в надежде на, как говорят, «магию» своего голоса, но услышав последние слова, будто потерял над собой контроль и, сделав несколько быстрых шагов, наотмашь ударил ее ладонью по щеке. Разница в моще дала о себе знать, и она навзничь упала.
— А ты, мразь, многих детей похоронила в тот день? — дав ей десять секунд на то, чтобы прийти в себя, спросил я.
Федя рассказал мне ее историю: Петя нашел женщину во время зачистки демонов, никто не узнал ее и, скорее всего, она вообще была не из каравана. Как только мы вернулись в лагерь, она залезла на телегу и следующие несколько суток почти до самого пика не слезала с нее или с плеч несущих ее бойцов, только требуя еды и матеря любого, чье поведение ей не нравилось.
Возможно, переборщили мы с гуманизмом, надо было ее еще тогда с моста скинуть, когда Оку переезжали. Есть балласт, а есть вредители.
— Что? Каких детей? — пытаясь встать, лепетала растерянная женщина.
— Я спрашиваю, — медленно проговорил я, встав на корточки рядом с ползающей на четвереньках Светланой Ивановной. — Ты в ночь первого события многих детей в эльфийском лесу похоронила?
— Я то…тогда… пришла…то…только, — прохрипела она и потеряла сознание. На ее юбке начало растекаться темное пятно.
Да, чтоб тебя!
— Короче! — крикнул я, вставая и оборачиваясь к окружающему нас кольцу женщин. — Ни у меня, ни у Федора, ни у кого, бля, из тех, кто занимается делами, нет времени с вами тут возиться! Кому что не нравится, собирайте вещи и валите за двадцатый километр. Никакого, сука, больше деления по времени прихода! Какие-то дополнительные условия получат только те, кто кроме прохождения пика будут пахать на благо лагеря. Не работать, а именно пахать! Остальные, скажите спасибо, что вас кормят, а не используют как приманку для рыб!
Взбешённый я сделал несколько шагов, но вспомнив о Светлане Ивановне, остановился.
— А этой манде, и всем ее подружкам передайте… Мне нужны люди для опытов с магией… — я указал пальцем на лежащее тело и обвел медленным взглядом толпу, стараясь чтобы мое лицо выглядело максимально злым. — Очень желательно, чтобы это были женщины, а то из-за низкого болевого порога мужики умирают в первый день… может бабы продержатся дольше…
Когда мы отошли от лагеря переселенных, Федя остановил меня.
— Спасибо, Саша.
— Да не за что, обращайся, — выдавил из себя улыбку я.
— Да, пожалуй, больше не буду.
— Почему?
— Слишком много стирки теперь будет в лагере, — грустно усмехнулся он. — Ты просто не слышишь свой голос в такие моменты. Признаться, я сам чудом не обоссался.
На валу мы разошлись, а я осмотрелся. Вчера мы увели большую часть рабочих рук и строительство замедлилось, зато у команды обжига было время нарастить запасы кирпича, и сейчас сотни людей надстраивали одновременно все три незавершенных здания, а стоящая на территории будущей крепости ювелирная мастерская была уже почти готова — работали кровельщики и тянули к ней провода.
С этим все понятно, а вот огороды и теплицы я еще вблизи не видел, да и вообще не в курсе, кто там заправляет. Всё руководство занимается приготовлением к вечерней операции. У кого бы спросить? А вон, вроде, Рита, как всегда, в «кухонной» зоне.
Так и оказалось — главный кулинар единолично контролировала три мангала и две небольшие печки, могла бы и больше, но она помогала и подсказывала еще трем ученицам, судя по тому, что я их не знал, из числа новеньких. Другие опытные повара стояли неподалеку и тоже что-то пекли, жарили или варили. Всего я насчитал около пятидесяти мангалов, костров и небольших печей.
— Привет, Ритуль!
— О, Сашенька! — она быстро обняла меня, чмокнула в щеку и тут же бросилась к мангалу одной из девушек снимать с него кастрюлю с какой-то бурой кипящей жижей. — Как раз готовим для вас лучшие блюда на вечер!
— Отлично! Слушай, а кто у нас сельским хозяйством занимается?
— Да много кто, — не отрываясь от процесса ответила Рита. — Там, на самом деле, почти каждая грядка своего хозяина имеет. Соревнуются между собой. Ребята им вспахали четыре длиннющие траншеи, ну а дальше сами, кто во что горазд.
— Что, даже спросить не с кого? — удивился я, уже начиная привыкать, что за каждую зону отвечает конкретный человек.
— Ну иди и назначь, что ты как маленький? — усмехнулась женщина, переворачивая одну за другой решетки с очень аппетитно выглядящей румяной рыбой. — Советую выбрать между Клавдией Ивановной и Ларисой Петровной, хотя, думаю, ты и без моих советов разберешься.
— Спасибо!
— Не за что… да куда ты смотришь, Софушка, сгорит ведь!
Оставив кулинаров, я направился к огородам. По пути взгляд упал на загоны с животными, но подходить не стал. В другой раз, не так много осталось времени до выхода моего отряда.
Четыре посадочных (или как их там) полосы шли параллельно друг другу вдоль леса, естественно, с таким расчетом, чтобы тени от деревьев на них никогда не падали. Каждая не меньше трехсот метров в длину и пяти в ширину. Три давно засаженных не требовали пристального внимания, а вот четвертую, совсем недавно подготовленную мужиками, облепили десятка три огородников и активно обрабатывали. Если не думать о количестве ртов, выглядело масштабно.
Видя мое приближение, люди реагировали совершенно по-разному. Большинство сразу опускали головы и возвращались к прерванному делу. Некоторые делали вид, что им что-то понадобилось на дальних грядках и спешно уходили. А две женщины, различающиеся как огонь и вода, признав меня, быстро засеменили навстречу. Не нужно было быть провидцем, чтобы понять, что это те самые, о ком говорила Рита.
Ну что ж, инициатива наказуема.
— Здравствуйте Александр! — поприветствовала меня высокая рыжая женщина лет пятидесяти с небольшим, у нее была фора метров в десять перед своей конкуренткой, поэтому она успела подойти первой. — Меня зовут Лариса Петровна. Чем я могу вам помочь?
— Шо лежешь! Не к тебе, чай, пришли! — задыхаясь от быстрой, на грани бега ходьбы, налетела на нее седая женщина лет семидесяти, она была на голову ниже соперницы и килограмм на тридцать тяжелее, но случись драка, несмотря на разницу в возрасте, я поставил бы на нее. — Ждравжтвуй, кормилец! Я баба Клава. Шаво хотел?
