Морозный вечер распахивает объятия, ветер наполняет паруса легких, я беру вас на абордаж, и мы дрейфуем по заснеженным улицам, обходя островки света. Кажется, я перебрал. Ну и что? Плевать. Мне еще ни разу не было так хорошо после твоего ухода. Нас приютил гостеприимный дуб, припорошенный снегом. Мне хочется вас поцеловать. Сейчас, не медля. Склоняюсь к призывно приоткрытым губам, вдыхаю запах кофе и шоколада. Краем глаза замечаю тебя. Стоишь чуть поодаль, поднимаешь большой палец. Я украдкой показываю "средний". Момент упущен, волшебство испарилось, как пары выпитого мной алкоголя. Все равно вас целую, назло тебе. Все-таки я перебрал. Волнами накатывает тошнота. Мы поднимаемся к вам, ложимся на крахмальные простыни, но у меня ничего не выходит. "Психологиня", конечно, об этом не узнает.
***
Я вас избегаю, стараюсь не шуметь, ненароком не звякнуть ключами, юркнуть как можно быстрее "к себе". Не хочется объяснений, банальных фраз:
– Это моя вина.
Не нужно глаженых рубашек, в холодильнике киснет нетронутый борщ, в раковине томится грязная посуда, в углах комнаты копится пыль.
Вы меня настигли, караулили у двери. Влетаете следом за мной в квартиру, вид – боевой, стоите, подбоченившись, в проеме. Хочется уменьшиться в размерах, спрятаться, слиться со стеной.
– В чем дело? Ты меня избегаешь?
Глаза сверкают, волосы развеваются. Валькирия, фурия.
Вы ждете объяснений. Их нет у меня.
Вы открыли на меня охоту, взяли в осаду. Ждете моего прихода, устраиваете истерики, закармливаете борщом, роняя слезы в свою тарелку. Мой бальзам после бритья оттеснен в самый угол вашими баночками и флакончиками. Два дня подряд ночую у Михалыча. На третий вы заявляетесь на работу. Требуете объяснений, кричите, плачете. Я сдался на милость победителя, водворен на место под вашим каблуком, взят в плен, обложен чистыми рубашками, окружен заботой, окутан любовью. Скучаю по чипсам, пицце и бутербродам. По футболу и пиву. По Михалычу. По тебе.
***
– Папа, что за женщина берет трубку?
Молчу.
– Папа? Ты слышишь?
– Алло? Алло? Дочка, тебя не слышно, – с облегчением кладу трубку.
– Кто это звонил? – валькирия в фартуке и с поварешкой.
– Ошиблись номером.
– Завтра мы едем к моей маме. У нее совсем крыша прохудилась. – Вы зеваете, укладываете на подушку голову в бигудях.
***
У меня другие планы. Украдкой ставлю будильник на шесть утра. Вы не любите рано вставать. Аккуратно, стараясь не разбудить, снимаю с себя вашу руку. Напряженно вглядываюсь, не дышу. Уффф. На цыпочках крадусь в ванную. Плещу в лицо холодной водой. Надеваю заготовленный с вечера свадебный костюм. Впору. Помнишь, он на мне не сходился? Я постройнел. От переживаний. От тоски. "Психологичка" будет… Плевать.
***
Утро встречает свежевыпавшим снегом, щебетом птиц, робкими лучами солнца. Вдыхаю полной грудью. Покупаю у заспанной продавщицы лучший букет.
Улыбаюсь. Спешу. Почти бегу. Показалась выкрашенная в черный ограда, поникшие ветви голых деревьев, усиженные вороньем. Тишина. Покой. Знаю, ты будешь меня ждать, нетерпеливо помахивая носком остроносой туфли.
– Я тебя ждала.
– Знаю.
Опущусь на скамейку, положу к твоим ногам цветы. Ты легко спрыгнешь с камня, подойдешь, покачивая бедрами, уютно устроишься на моих коленях, обовьешь руками шею, накроешь мои губы своими. Дыхание прервется, мир качнется, закружится, померкнет. Свободен…
Сон
В ночном воздухе отчетливо чувствовался запах дыма. Посередине большой поляны, весело горел костер, выбрасывая высоко в воздух сноп искр. Вокруг суетились женщины, одетые в длинные платья. Мужчины с длинными волосами, украшенными перьями, неспешно о чем-то беседовали, передавая из рук в руки трубку. Дети помладше с хохотом бегали поодаль, занятые интересной игрой. От костра потянуло жареным мясом. Я почувствовала, что голодна, рот наполнился слюной. Один из мужчин, сидевших спиной, повернулся ко мне. В душе что-то отозвалось, потянулось навстречу… Как не вовремя зазвонил будильник. Мне так ни разу не удалось разглядеть лицо мужчины. Каждый раз, когда я видела этот сон, я мучительно пыталась вспомнить. Не покидало чувство дежавю.
***
Новогодние праздники приближались с неумолимостью боевого танка, кося ряды сотрудников. Катя, извиняясь, упорхнула к парикмахеру: «У меня запппись». Иван в перерыв убежал за подарком для своей девушки, да так и не вернулся, прохвост. Остались мы вдвоем с Лесей. Я – чтобы доделать отчет, Леся – по более банальной причине, упорхнуть ей мешали три спасательных круга на месте, где должна быть талия, убежать – сильная одышка.
– Ну и погодка сегодня, – протянула Леся.
– Угу, – откликнулась я, продолжая сосредоточенно стучать по клавишам. Судя по кликам Лесиной мышки, ее хозяйка снова раскладывала пасьянс.
– Боюсь, на Новый год так заметет, откапываться придется, – Леся громко вздохнула.
– Ничего, Лешка лопатой помашет, – отозвалась я. «Ему полезно. На пару с супругой. Да и детям не помешает. Воображение услужливо нарисовало картину: «Четыре поросенка с лопатами». – Чего сидишь, шла бы уже домой.
– Лешку жду, – меланхолично отозвалась Леся. «Нет бы прогуляться пару кварталов, жирок согнать, будет сидеть на пятой точке и ждать».
– Ууу, какие планы на выходные? – спросила я из вежливости.
– Как, какие? – удивленно вопросила Леся. – Поедем за продуктами. А ты?
– Что я?
– Когда за продуктами поедешь? – «Какой же праздник без горы пирогов, ведра оливье и тазика холодца. Впору переименовывать, вернее, перефамиливать Лесю в Холодцову. А что? Леся Холодцова – звучит!»
– Никогда, – я пожала плечами.
– Как? – Лесины подбородки, по одному на год замужества, обиженно затряслись. Кажется, я посягнула на святое. – А как же ты Новый год встречать будешь?
– Спать лягу.
– Как спать?! – Лесино мировоззрение рушилось на глазах.
– Да вот так, – я невольно улыбнулась. Люблю быть внезапной.
Леся выпала в осадок, воцарилось молчание. Даже мышка перестала щелкать. Во всем надо искать плюсы.
– Может, к нам придешь? – наконец выдала коллега.
«Стоп. Что это было?» – Я оторвалась от экрана и ошарашенно уставилась на свою благодетельницу. Леся сидела довольная, ее щеки порозовели. Она искренне считала, что делает мне одолжение. Мне… состоявшейся женщине с успешной карьерой, хорошей зарплатой и стройной фигурой. От возмущения я только открывала, как рыба, рот.
– А что? Лешка будет доволен, да и детишки тоже, – Леся решила закрепить свой успех.
«С чего она взяла, что я хочу провести праздник со скучным Лешкой и двумя спиногрызами? Есть из ведра плавающий в майонезе оливье и заедать холодцом?»
