Когда это произошло?
Когда он стал для меня необходимым, как кислород? Когда он рядом… я чувствую это всем телом и мозгом. Я не могу отойти от него дальше чем на пару метров! Всё время хочу, чтоб держал меня за руку. Мне казалось, у нас это взаимно...
Мне не показалось, чёрт возьми! Не показалось…
У меня жжёт затылок, и я знаю, что эта блондинка смотрит на нас.
Что у них было? Она какая-то особенная?
Подняв глаза, смотрю на Федю. Он смотрит прямо на меня, впившись в лицо глазами. Странно, я вдруг подумала, что его внимание должно быть сконцентрировано на соседней кассе!
Опускаю глаза и вижу, как кассир пропускает через сканер огромную пачку презервативов. Размер XXL, со вкусом клубники.
В любой другой ситуации я бы захихикала как дурочка. Во-первых, потому что размер слегка преувеличен. Во-вторых, потому что это — его шуточка. Нам не нужны презервативы. Я на таблетках, и я… ему доверяю. Но сейчас я не могу выдавить из себя улыбку даже силой. Мне кажется, будто меня душат собственные чувства.
А если они начнут душить и Немцева? Егора ведь душили...
— Пять тысяч семьсот рублей. Карточка магазина есть? — врывается в мои мысли голос кассира.
Перекладываю набитый продуктами пакет в тележку и, не дожидаясь Феди, толкаю её к выходу.
Холодный ветер забирается мне в лосины, на щеку падает капля дождя. Смахнув её, иду к “доджу”, рядом с которым фотографируются двое восторженных школьников. Завидев меня, исчезают, громко смеясь. Как только оказываюсь у машины, она мигает сигнализацией и щёлкают замки.
Обернувшись, вижу Немцева, который трусцой пересекает парковку. Хмуро выхватывает у меня из-под носа пакеты, когда собираюсь переложить их в багажник.
— Садись, — отрывисто велит он мне. — Я сам.
Пожав плечом, забираюсь на пассажирское сиденье и пристёгиваю ремень, складывая руки на груди.
— Хочешь, сгоняем за город? На озеро? — спрашивает, забираясь внутрь. — Ты будешь удивлена, обещаю.
— Дождь начинается, — отвечаю, отворачиваясь к окну.
— Хочешь куда-нибудь ещё? — Заводит он машину.
— С тобой — куда угодно, Немцев, — отвечаю, чертя пальцем его имя на стекле.
Прижавшись к нему лбом, закрываю глаза.
— Тогда едем домой. У тебя телефон звонит.
— Угу… — игнорирую я вибрацию в своем кармане.
В салоне наступает тишина, и меня она вполне устраивает, но, кажется, впервые в жизни она не устраивает Немцева, потому что у него будто кран сорвало!
— Музыку включить?
— Как хочешь…
— А как хочешь ты?
— Я не знаю, как я хочу...
— Кофе будешь? Заедем в “Мак”?
У меня возникает стойкое желание послать его… к его “однокласснице”.
— Заезжай, если хочешь...
Я не буду проводить интервью и задавать ему вопросы. Только не в этот раз. Зачем их задавать, тут ведь и так всё понятно. Мне вдруг хочется оказаться дома. В своей комнате, в своей кровати и под своим одеялом. Выключить свет и телефоны. Отгородиться от всего мира и поплакать.
Не сдержавшись, громко шмыгаю носом.
— Тоня, твою мать… — угрожающе рычит Федя, когда стираю со щеки слезу.
Молчу, никак на него не реагируя и утирая рукавом толстовки нос.
Со мной можно только трахаться? Он даже не ухаживал... А за ней ухаживал? У неё лицо такое, будто она местная, мать её, королева. Думаю, ухаживал. Егор тоже за мной не ухаживал. Я считала, что всё это глупости, а теперь думаю, что я дура.
— Блять… — понизив голос, шелестит Федя.
Мои мысленные потоки уже не остановить, как и мои слёзы. Они всё прибывают и прибывают.
— Она моя одноклассница, — вдруг взрывается Немцев, тормозя на светофоре так, что меня бросает вперёд. — Мы встречались.
Молчу, глядя на свои руки и беззвучно глотая слёзы.
— Начали ещё в старшей школе, — продолжает он, срываясь с места. — Взяли перерыв два месяца назад. Я вернулся и собирался с ней встретиться. Поговорить. Но было не до этого, сама знаешь.
Смотрю на него, забыв сделать вдох.
Три года! Он встречался с этой блондинкой три долбаных года!
Она была у него первой? Три года…
Что было на Кипре? Он зализывал раны, пихая свой член во всех подряд?
— Ты её любишь? — выдавливаю я из себя.
— Тупее вопроса придумать не смогла?! — психует он, врываясь на стоянку возле дома.
— Тупее? — смотрю на элитную многоэтажку, срываясь на тонкий крик. — Ты с ней здесь жить собирался? Скажешь, нет? Я видела, там всё сделано для двоих! Для жизни. Ну?!
Сжав руль обеими руками, смотрит перед собой. Молчит, прикрывая глаза, и я понимаю, что попала в точку.
Я тоже имею за плечами опыт отношений. Только я их сразу отпустила. Сразу, как меня бросили. Для меня верность не пустой звук. Как я могу быть уверена в Феде, если рядом с ним маячат вот такие незаконченные отношения? А если бы я не приехала?
Три года…
Они собирались жить вместе, и в случае с Немцевым это не пустой звук, уверена в этом! Я уверена, эта блондинка была для него чем-то нереально особенным! Долбаной первой любовью! Его первой женщиной… это с ней он научился так целоваться?
И я ни черта не святая! Я хочу кричать! Я ревную. Ревную его к ней. К их прошлому. Меня колбасит так, что начинают дрожать руки.
Я хочу услышать от него сама не знаю что. Поэтому несу всё, что приходит на ум:
— Так я — это запасной аэродром? Лекарство от депрессии?
— Твою-ю-ю-ю ма-а-а-ть… — тянет он, запрокидывая голову.
— Отвези меня домой! — выкрикиваю, зачем-то отстегивая ремень. — Я в эту квартиру даже пальцем не ступлю! Зови туда свою... одноклассницу.
— Пздц, женскую логику подвезли? — рыкает он, заводя мотор.
— Скучал? — звеню я в ответ.
— Пристегни ремень!
— Не родился ещё тот мужик, который будет мне указывать, что делать, — шиплю я и, прежде чем он успевает тронуться с места, открываю дверь.
Выпрыгиваю из машины под накрапывающий дождь и, на ходу осмотревшись, несусь в сторону леса и оборудованных детских площадок.
Глава 21
— Меня достали твои бабы! — кричу, не оглядываясь, когда слышу, как за спиной ударяются об асфальт подошвы его кроссовок.
Несмотря на весь этот винегрет в моей голове, я бы убила его, если бы он за мной не пошёл. Если бы он не пошел, я бы собрала Адель и уехала домой прямо сегодня. И никогда бы не вернулась в его любимую глухомань!
