Шведы решили неожиданной атакой с моря захватить строившуюся здесь «на тысячу человек» крепость, разрушить (сжечь) ее и после этого, войдя в Северную Двину, напасть на сам портовый город Архангельск, тогда оживленный центр русской торговли с европейскими государствами. Добыча виделась там большая русскими и заморскими товарами.
В речном устье против Кусковой деревни на борт шведского флагманского корабля поднялся ничего не подозревавший русский таможенный караул, чтобы произвести обычный досмотр заморского торгового гостя. Когда караул (один офицер и 15 солдат) поднялся на борт замаскированной под «купца» яхты, он тут же был перебит. Избы и соляные варницы в Кусковой деревне были преданы огню.
Еще в Белом море шведы захватили двух поморских рыбаков – Ивана Рябова и Дмитрия Борисова, заставив их стать лоцманами. Те притворно согласились, и когда вражеская флотилия 25 июня подошла под стены Ново-Двинской крепости, посадили два первых шведских корабля на мель. Рябов (был старшим) и Борисов, ставшие рядовыми героями Северной войны, погибли в схватке на борту флагманского фрегата. Пройдет почти четыре столетия, и они станут героями не одного кинофильма о тех событиях.
Тем временем крепостные пушки открыли огонь по незваным гостям. Штаб-офицер Г.Н. Животовский посадил 700 солдат на лодки и бесстрашно под пушечным огнем атаковал неприятельскую флотилию. В морском бою два шведских корабля (фрегат и флагманская яхта), севшие на мель, были взяты на абордаж. Экипажи с них бежали на шлюпках, при этом много шведов утонуло. Еще один фрегат, сильно поврежденный пушечным огнем из Ново-Двинской крепости, затонул в самом начале бегства. Бесславно уйти в Белое море от Архангельска удалось лишь только одному фрегату. На плененных судах нашлись трофеи: 13 орудий различного калибра, 200 ядер, 850 «досок железных», 15 пудов свинца, 5 флагов.
«Разбитые» вражеские корабли были сняты с мели («из воды вынув») и приведены к городу Архангельску. Над ними реяли российские флаги, а шведские были спущены так, что они «волочились» по воде. После этого триумфального входа в портовый Архангельск «мимо торговых чюжестранных кораблей» трофейные фрегат и яхта подверглись «починке и поставлены в удобном месте».
Бой под стенами Ново-Двинской крепости стал (о чем не часто пишется) первым успехом русского оружия в начавшейся Великой Северной войне. Он чрезвычайно обрадовал царя Петра I, который тяжело переживал нарвскую «конфузию». Он писал своему сподвижнику, архангельскому воеводе Ф.М. Апраксину: «Зело чудесно», поздравляя его с «нечаемым счастьем», что на Беломорье отразили эскадру «злобнейших шведов».
Царь щедро наградил отличившихся при отражении нападения шведской эскадры на Архангельск. Строителю крепости под Архангельском Егору Резину был «пожаловано 100 червонных», офицеру Григорию Животовскому (станет полковником) – 50 рублей, прочим офицерам (капитанам) – по 10 рублей, «рядовым солдатам по рублю каждому человеку». По тому времени это были большие наградные денежные суммы. Всем офицерам, участникам славного морского боя в устье Северной Двины, по царскому повелению «переменили чины», то есть повысили в воинском чине, независимо от срока службы.
На Русском Севере, в приграничье с финскими землями Шведского королевства, с началом Северной войны пошла война народная. Героем ее, среди других, стал Иван Окулов, олонецкий священник, возглавивший партизанский отряд, составленный из земляков, в своем большинстве крестьян. Деяния Окулова были столь значимы, что он за боевые заслуги был отмечен царем Петром I и вполне заслуженно попал в «Гисторию Свейской войны». О его партизанских делах в 1702 году рассказывается: «В то же время города Олонца поп Иван Окулов, уведав о неприятеле, которые стояли в Корельском уезде на рубеже, собрав охотников ис порубежных жителей пеших с 1000 человек, ходил за швецкий рубеж и разбил неприятелския Рутозейскую, Гиппонскую, и Сумерскую, и Керикурскую заставы. А было в тех местах неприятелских людей человек с 600, ис которых побито около 400, а досталныя ушли. Тут же взял несколько рейтарских знамен, барабанов, ружья всякого и лошадей доволно, а правианту брали наши люди столко, сколко могли с собою взять, а досталное, чего не могли забрать, все сожгли».
Образ олонецкого священника, который во главе созданного им партизанского отряда успешно воевал со шведами на границе в южной Карелии, вдохновил взяться за перо «петровского токаря» Андрея Нартова, выдающегося механика и изобретателя, двенадцать лет находившегося рядом с Петром I. В книге А.Н. Нартова «Достопамятные повествования и речи Петра Великого» написано: «В 1702 году города Олонца поп Иван Окулов, уведавший о шведах, что они стояли в Карельском уезде, собрал охотников из порубежных жителей с тысячу человек, пошел за шведский рубеж, разбил неприятельские заставы, победил до четырехсот шведов, взял рейтарские знамена, барабаны, ружья и провиант.
А как то неожиданное происшествие дошло до сведения его царского величества, то государь фельдмаршалу Шереметеву сказал: “Слыхал ли кто такое диво, что поп учит духовных сынов: отворите врата купно в рай и в шведскую область!”
Пожаловал его величество попу двести рублей, красного сукна, с позументом рясу и золотую медаль и бывшим при том действии по хорошему русскому кафтану, по два рубля денег и по тесаку для обороны впредь, чтоб они его носили за свою службу. Несколько лет после государь бывал в Олонце, пристал у сего попа в доме, который построить ему велел за казенные деньги».
Петр I понимал, что водные пути имеют большое значение для ведения военных действий. В конце 1701 года, уже зимой, Новгородскому приказу был дан царский указ: «На реках Волхове и Луге, для нынешней свейской службы, под всякие полковые припасы и на дачу ратным людям, сделать 600 стругов… не поспевших к назначенному времени, с виновных в замедлении взыскано было по 100 рублей на достройку и по 15 рублей штрафа».
Кроме постройки новых стругов, на реках Волхове и Луге, а также на Ладожском и Онежском озерах, на реке Свири и в Тихвине было приказано переписать струги всех частных владельцев. И приготовить их все к весне 1701 года к плаванию. Это стало важной частью подготовки к предстоящим боевым действиям в Ижорской земле, на реке Неве.
В новгородских землях от местных жителей и знающих людей собирались подробные сведения о водных и береговых путях от устья Волхова к Орешку и далее по Неве до выхода в Балтийское море. Искались надежные проводники, хорошо знающие места будущих военных действий в «шведских владениях». Как показали последующие события в войне, русским войскам не пришлось «плутать» в шведских владениях на древних новгородских землях.
После «первой» Нарвы ситуация на театре войны на какое-то время осложнениями историков не баловала. В то время, когда царь Петр I стал энергично готовиться к продолжению войны, армия карлистов расположилась на зимних квартирах вокруг Дерпта (ныне Тарту, Эстония), куда она в приподнятом настроении пришла из-под Нарвы. Шведы стали привычно «объедать» Эстляндию и взимать налоги «на войну».
Король Карл XII не забывал о войне. Наблюдательные отряды предусмотрительно были поставлены у Мариенбурга и Бонненбурга. В Эстляндии оставлялся 6-тысячный отряд. В наступившей зиме по всей Швеции набирались новые полки, которые должны были прийти на усиление главной королевской армии. Карл ХII утвердился в понимании того, что армия государя Московии не скоро оправится после поражения под Нарвой, и потому очередной задачей поставил перед собой разгром войска саксонцев и поляков короля Августа II. Шведский генералитет был согласен с монархом, который с его мнением мог и не считаться.
