Русские войска вошли в крепость 2 мая. К пороховым погребам, как полагается, сразу были поставлены караулы. Трофеями стала почти вся крепостная артиллерия, 195 бочек пороха, 55 бомб, много картечи и ядер, личного оружия шведского гарнизона. Так был открыты «ворота» в Финский залив: в устье Невы неприятельских укреплений не было. Королевский флот на водах залива близ устья Невы в те дни отсутствовал.
Царь Петр I и его армия торжествовали по такому случаю: древние новгородские приневские земли возвращались к Отечеству. «В 2 день (то есть в воскресение) за оную полученую над неприятелем победу о взятии крепости, а наипаче что желаемая морская пристань получена, учинено было благодарение Господу Богу при траекратной стрельбе из пушек и ружья».
Вскоре у устья Невы показался шведский флот из 9 вымпелов. Адмирал Нумерс, еще не зная о падении Ниеншанца, направил к крепости по реке два корабля – адмиральский бот «Гедан» и шняву «Астрель», имевших на борту 18 пушек (по другим данным – 24). Царь Петр I, получив о том донесение, приказал посадить на 30 лодок гвардейцев, устроив неприятелю засаду в устье реки Фонтанка, прикрывшись лесистым островом. Нападение на вражеские суда провели с двух сторон: лодочными отрядами командовали Петр I и Меншиков.
7 мая 1703 года в истории военного флота России произошел первый морской бой. Русские гвардейцы, вооруженные только ружьями и ручными гранатами, неожиданно атаковали шведские корабли, окружили их и взяли на абордаж. Шведы отчаянно защищались. Абордажным боем руководил сам Петр I, показавший личное бесстрашие и мужество: он командовал гвардейцами под пулями и ядрами.
В «Гистории Северной войны» о первом морском бое на водах Балтики говорится так: «…Над тою пришедшею эскадрою командует вице-адмирал Нумберс. Потом пришли два швецкие судна, шнава и большой бот, и стали у устья (брося перед устьем якорь), для того, что опоздали и в устье войти не могли.
По некоторым ведомостем определен капитан от бомбардиров и порутчик Меншиков (понеже иных, на море знающих, никого не было) в 30 лотках от обеих полков гвардии, которые того же вечера на устье прибыли и скрылись за островом, что лежит противу Катерингофу к морю. И перед светом половина лодок поплыли тихою греблею возле Васильевского острова под стеною оного лесу и заехали оных от моря, а другая половина сверху на них пустилась. Тогда неприятель тотчас стал на парусах и вступил в бой, пробиваясь назад к своей эскадре (также и на море стоящая эскадра стала на парусах же для выручки оных), но ускости ради глубины не могли скоро отойтитьлавирами. А и хотя неприятель жестко стрелял из пушек по нашим, аднако ж наши, несмотря на то, с одною мушкетною стрельбою и гранаты, понеже пушек не было, оные оба судна на абордирование взяли.
И пополудни привели в лагор к фелтьмаршалу оныя взятыя суды, бот адмиральской, именованной “Гедан”, на оном 10 пушек 3-х фунтовых… шнава “Астриль” – 14 пушек…»
«Майя в 10 день за тое (никогда прежде бывшую) победу было благодарение Богу с троекратною стрельбою из пушек и ружья. И притом командирам той партии, которые викторию получили, учинены кавалерами ордена святого Андрея, которая наложена чрез адмирала-генерала г(рафа) головина, яко первого того ордена кавалера и генерал-фелтьмаршала Шереметева. А протчим офицерам медали золотыя с чепьми, а салдатам малые».
Петр Великий за викторию в устье Невы был произведен из «капитана от бомбардиров» в чин флотского «капитан-командора». И вместе с поручиком-бомбардиром Александром Меншиковым награжден орденом Святого апостола Андрея Первозванного, высшей орденской наградой старой и современной России, им же учрежденной. Желанную награду государю-самодержцу вручил первый андреевский кавалер Ф.А. Головин, ставший в Великой Северной войне графом и адмиралом, больше всего отличившийся на дипломатическом поприще.
Став орденоносцем за морскую викторию, царь Петр I сообщал о том в своих письмах с гордостью: «Хотя и недостойны, однако ж от господ фельдмаршала и адмирала мы с господином поручиком (Меншиковым) учинены кавалерами святого Георгия». В ответ он получал горячие поздравления своих верноподданных.
В «Журнале, или Поденной записке Петра Великого» о той знаковой для отечественной истории морской виктории в устье реки Невы записано кратко. Запись была отредактирована царской рукой: «…Мая в 6-й день капитан от бомбардиров (Петр I) и поручик Меншиков (понеже оных на море знающих никого не было) в 30 лодках от обоих полков гвардии, которые того ж вечера на устье прибыли и скрылись за островом, что лежит противу деревни Калинкиной к морю; а 7-го числа пред светом половина лодок поплыла тихою греблею возле Васильевского острова под стеною онаго леса и заехали оных от моря; а другая половина с верху на них пустилась.
Тогда неприятель тотчас стал на парусах и вступил в бой, пробиваясь назад к своей эскадре (также и на море стоящая эскадра стала на парусах же для выручки оных), но узкости ради, глубины не могли скоро отойти лавирами (лавированием под парусами на реке. – А.Ш.), и хотя неприятель жестоко стрелял из пушек по нашим, однако ж наши, несмотря на то, с одною мушкетною стрельбою и гранатами (понеже пушек не было), оные оба судна абордировали и взяли.
А мая 8-го о полудни привели в лагерь к фельдмаршалу (Б.П. Шереметеву. – А.Ш.) оные взятые суда, бот адмиральский, именованный “Гедан”, на оном 10 пушек 3-фунтовых да шнява “Астрель”, на которой было 14 пушек.
Людей на оных было всего 77 человек, из того числа побито: поручиков – 2, штурманов – 1, подштурманов – 1, констапелей – 2, боцманов – 2, боцманматов – 2, квартермистров – 1, волонтеров, матросов и солдат – 47; в полон взято: штурман – 1, матросов и солдат – 17, каютюнг – 1.
…Офицерам даны медали золотые с цепьми, а солдатам – малые (золотые медали) без цепей…»
Не столь далеко к западу от Ниеншаца находилась крепость Ямбург (старинный новгородский Ям). После недолгого артиллерийского обстрела шведский гарнизон сдался.
От Ямбурга русский отряд (около 2 тысяч человек конницы и 4 пехотных полка при 5 пушках) под командованием генерал-фельдмаршала Б.П. Шереметева двинулся к древней новгородской крепости Копорье. К ней подступили 23 мая, а 26-го приступили к его обстрелу, выпустив из мортир 500 бомб. На следующий день копорский комендант Опалёв (брат коменданта Ниеншанца) приказал выкинуть белый флаг. Упорного штурма как Ниеншанца, так и Копорья, как иногда пишут, в действительности не было.
Так взятием в ходе кампании 1703 года трех шведских крепостей (Ниеншанц, Ямбург и Копорье) был отвоеван выход России в Балтику, воды (Варяжского моря) которой бороздили новгородские торговые суда и по которым рати Вольного города ходили в военные походы на недругов Великого Новгорода. Был открыт путь к морским торговым путям. Сразу же встал вопрос о защите устья Невы и Ижорской земли по берегам этой полноводной реки. В журнале Петра I есть такая историческая запись: «По взятии Канец (Ниеншанца. – А.Ш.) отправлен военный совет, тот ли шанец крепить, или иное место удобнее искать (понеже оный мал, далеко от моря, и место не гораздо крепко от натуры), в котором положено искать новаго места, и по нескольких днях найдено к тому удобное место остров, который назывался Люст Еланд (то есть Веселый остров, где в 16 день мая (в неделю пятидесятницы) крепость заложена и именована Санктпетербург».
