С наступлением зимы война опять утихла: противники разошлись по зимним квартирам. Главные силы русской армии сосредоточились в окрестностях Гродно, на берегах реки Западный Буг. Польские и саксонские войска расположились у Бреста. Связь между союзниками не терялась.
Шведская армия отошла с Волыни к Варшаве, всюду взимая с городов и местного населения контрибуции, тем самым заметно пополняя королевскую казну. Области ее пребывания обкладывались насильственными поборами продовольствия, то есть шел повальный грабеж. Любое сопротивление местных жителей оккупационной армии жестоко каралось.
В кампанию 1705 года, как считается, царь Петр I стратегически переиграл короля Карла XII. Он не позволил ему нанести полный разгром своему союзнику Августу II, захватить его Саксонию и усилить шведские войска в Ингерманландии, Эстляндии, Лифляндии и Финляндии. Но главные схватки в Северной войне и на суше и на море были еще впереди.
Неутомимый в походах король хорошо «видел» театр Северной войны. Он сразу понял всю опасность для Швеции той крепости и города, которые русские спешно строили в устье Невы. Карл XII послал в Стокгольм приказ силами армии и флота в Финляндии уничтожить Петропавловскую крепость и возвратить королевству невские берега. Приказ свидетельствовал о том, что шведский монарх ситуацией там не владел.
Но и Петр I готовился отстоять новостроящийся город, из которого для России открывалось «окно в Европу». Гарнизон Санкт-Петербурга вместе с Петропавловской крепостью и фортом Кроншлот состоял из 9 тысяч пехоты и 4 тысяч кавалерии. Для действий на суше против шведского корпуса, которым командовал генерал-майор Г.И. фон Майдель (Мейдель), этих сил было вполне достаточно.
Майдель в самом начале 1705 года решил совершить «ледовый марш» на Котлин. Эта задача была поставлена генералу К.Г. Армфельту, который во главе отряда в 1000 человек должен был по льду совершить переход к острову и совершить там «диверсию». Но шведы в условиях зимы потеряли ориентиры, а из-за ошибки проводника заблудились и не смогли «ударить» по русским заставам на Котлине.
Но на море ситуация складывалась совсем иная. Балтийский флот состоял на начало 1705 года из восьми небольших 24-пушечных фрегатов, пяти 12-пушечных шняв, четырех галер и двух брандеров. Флотские силы дополняли три береговые батареи на острове Котлин, орудия форта Кроншлот и Петропавловской крепости. Перевес неприятеля в силах на водах Балтики выглядел вполне зримо.
Санкт-Петербург надлежало защищать, прежде всего, со стороны вод Балтики. Русские корабли перекрыли фарватер между Ивановской батареей на острове Котлин и Кроншлотом. Впереди было выставлено боновое заграждение. Утром 4 июня шведская эскадра адмирала Корнелиуса Анкерштерна появилась перед Кроншлотом, имея на борту сильный десант.
Своей силой вражеская эскадра впечатляла: семь 64– и 54-пушечных линейных кораблей, шесть 36– и 28-пушечных фрегатов, два бомбардирских корабля, две шнявы, два прама и два брандера. Они начали обстрел с дальних дистанций укреплений на Котлине и Кроншлота, который эффективностью не отличался. У вечеру Анкерштерн увел эскадру подальше в Финский залив, не рискуя идти вперед. Как потом выяснилось, шведы приняли боновое заграждение противника за мачты затопленных судов и боялись посадить свои корабли на мель.
В последующие дни шведская эскадра несколько раз, приблизившись, обстреливала противника из корабельных орудий. Первая попытка адмирала Анкерштерна высадить десант на остров Котлин закончилась полной неудачей: подходящие к берегу 80 плоскодонных десантных судов (шлюпок) русские отразили огнем картечью и ружейными залпами. И «неприятель пришел в конфузию».
Бомбардировки с моря русских укреплений и кораблей на фарватере продолжались каждый раз с прежним неуспехом для шведов. Каждый раз завязывались артиллерийские дуэли, которые велись только в светлое время дня. Близко подходить к острову Котлин шведские корабли для «прямого пушечного боя» не решались. Адмирал К.И. Крюйс, командовавший морскими силами на Балтике, доносил царю Петру I успокоительно: «Наши пушки таково метко с кораблей стреляли, будто из мушкетов, и нам часто и многожды было можно слышать, как ядра в корабли неприятельские щелкали».
Король Карл XII из-под Варшавы требовал решительных действий. 14 июля эскадра Анкерштерна подошла к Толбухинской косе острова Котлин и открыла по ней сильный орудийный огонь. После этого десант приблизился к острову, но лодки наткнулись на мель. Полагая, что она тянется до самого берега, шведские пехотинцы выпрыгнули из лодок и пошли под прикрытием огня корабельных орудий вброд. Но вскоре им стало ясно, что дойти до близкого берега они не смогут.
В эти минуты на королевской эскадре замолчали пушки, боясь поразить своих. Этим воспользовались командиры трех пехотных полков, которые обороняли Толбухинскую косу (названа по имени полковника Ф.С. Толбухина, коменданта укреплений и гарнизона Котлина) – западную оконечность острова. Русские пехотинцы покинули свой ретраншемент (окопы) и с берега стали обстреливать вражеских десантников, идущих к уже близкому берегу вброд. Шведов поражали огнем из 15 пушек ядрами и картечью. Они скоро в беспорядке побежали назад к своим лодкам (часть их опрокинулась), потеряв 560 человек убитыми, 114 ранеными, в плен попало 7 офицеров и 28 солдат. Потери защитников Толбухинской косы составили 29 человек убитыми и 50 ранеными.
Эскадра адмирала Анкерштерна после этой неудачи ушла к своим берегам. Столь же безуспешно закончилась и попытка Финляндского корпуса генерала Майделя напасть на строящийся Санкт-Петербург с суши. Шведы дошли до острова Каменный, сожгли две пустые деревни и после первого же боя с русскими «ушли с немалым уроном на Выборгскую сторону».
Адмирал Крюйс писал царю Петру I в донесении: «Я тебе, великому государю, истинно сказываю и подтверждаю, что неприятель до сего времени еще от нас ни единую кошку или собаку, не только человека достал языком, от которых им мочно про наш “устав” ведомо быть; только мы от их полоненников зело довольно можем выспрашивать и слышать, что ныне в последнем деле было у них мысленно».
То, с какой настойчивостью шведы начали «достовать» строящийся город на Неве, свидетельствовало о следующем. Первое – то, что город-крепость становится для Швеции «костью в горле», там поняли его опасность для себя. И второе – защитить Санкт-Петербург, не имея сильного флота, в идущей войне было проблематично.
Глава 4
Гродненская операция. Калиш. Россия остается без союзников. Военный совет в Жолкиеве
После виктории в сражении под Нарвой король Карл XII, посчитав русскую армию совершенно разбитой и уверовав в то, что петровская Россия не скоро восстановит свою военную силу, на какое-то время утратил полководческий интерес к событиям на востоке границ Швеции. Его даже не беспокоили донесения о том, что русские уже не один год успешно ведут боевые действия в Прибалтике, где находились немалые силы шведских войск. Карл XII со своей прекрасно обученной и опытной армией продолжал успешно воевать на польской территории, сумев занять едва ли не все жизненно важные центры страны.
