На линии соприкосновения стояло тревожное затишье. Боевые столкновения в начале марта почти прекратились. Если они и случались, то это были стычки мелких воинских партий и сторожевых конных разъездов. В них стороны несли потери минимальные.
Царя Петра I в начале того года все сильнее и сильнее беспокоили запорожцы. Ситуация вокруг них складывалась тревожная. Настойчивые уговоры и обильные обещания Мазепы и горячая агитация нового кошевого атамана Сечи К. Гордиенко, убежденного ненавистника Москвы, резко влияли на настроения запорожцев. В них «открылась перемена» в пользу короля Карла XII.
История «запорожского вопроса» свидетельствовала: «Имея основание относиться подозрительно к политике Москвы на Украине и, в частности, опасаясь даже за целостность существования Запорожья при усилении Москвы, сечевики склонялись на уговоры Мазепы и Гордиенка и восстали».
По сути дела, это была измена запорожцев, схожая с изменой Мазепы. Она доставила царю Петру I много хлопот. Собравшись в середине марта на берегах Днепра, в Переволочне, сечевики открыли враждебные действия против русских войск. Так в низовьях рек Ворсклы и Орели образовался опасный очаг, наполненный «мятежной толпой» запорожцев. Подчиняться Москве они уже больше не желали, а их кошевой атаман был другом Мазепы, пожелав в силу этого «передаться королю Карлу».
Чтобы покончить с опасным выступлением запорожцев, которые всегда пользовались популярностью в Малой Руси, царь Петр I предписал жестокие меры. В Запорожскую Сечь прекращается подвоз по Днепру всех жизненных припасов. От Малороссии Сечь закрывается сторожевыми заставами и, наконец, в место сосредоточения враждебно настроенных сечивиков направляется отряд драгунской кавалерии под начальством генерала на русской службе курляндца К.-Э. Ренне (Рена).
Король Карл XII решил поддержать запорожцев, которые «просились» со своим кошевым атаманом Гордиенко в союзники, 4-тысячным отрядом генерал-майора К.Г. Крузе. Тот подоспел к месту событий вовремя и вместе с запорожцами напал на бивак русских драгун, но те не дрогнули перед атакующим неприятелем. В прошедшем 11 апреля жарком бою у местечка Соколики (тогда Сокольна) мятежные запорожцы и шведы были наголову разбиты драгунами и обращены в бегство.
Ожесточенный бой у местечка Соколики как-то остался для отечественной истории «в тени» перед Полтавской битвой, и его вполне можно считать малоизвестной страницей Великой Северной войны. О нем или не писали в силу известных причин, или упоминали как бы между прочим, туманно и кратко. В «Гистории Свейской войны» о том непростом бое на берегах реки Ворсклы есть следующая запись: «…По прибытии его царского величества в Азов, получена ведомость с Украины от генерала князя Меншикова, что апреля в 11 день неприятель в 4000 своих людей с 4-мя пушками и в 3000 изменников запорожцев (которые тогда по подсылке изменника Мазепы заодно с ним согласились и обще с неприятелем противу его царского величества войну имели) под командою генерала-маеора Круза отправил против нашей кавалерии, на сию сторону реки Ворсклы у местечка Сокольни стоящих, где по указу пас свой (пастбища для коней драгун) тогда имел генерал-лейтенант Рен.
И в 12 день оной неприятель, переправясь помянутую реку и обошед наших, атаковал, что наши видя, отважа себя, прямо на оного пошли. И учинился жестокой бой, и за помощию божиею оного неприятеля наши збили, так что оных с 800 человек, купно с полковником Гильдерштерном и подполковником и маеором, с 4 капитаны и протчими несколькими афицерами, и з довольным числом рядовых на месте оставили. А з досталными оный неприятель побежал паки за Ворсклу, которого отправленные наши партии, при той переправе нагнав их, шведов, а наипаче изменников запорожцев немало порубили, кроме тех, которыя многие сами потопились. При том бою взяли у них 4 пушки. С нашей стороны при том бою убито с 50 человек…»
Кроме отряда генерала Ренне против мятежных запорожцев были посланы отряды полковников П.И. Яковлева и князя Г.И. Волконского. Последние выступил из Киева вниз по Днепру, взяли и разорили Келеберду и Переволочну, которые обороняли гарнизоны из запорожцев и приверженцев Мазепы, стоявших за шведского короля. Все эти неудачи сильно повлияли на настроение запорожцев: «они стали толпами удаляться на правый берег Днепра». То есть они бежали от гетманщины, ставшей театром войны, подальше.
Можно считать, что король Карл XII, но не Мазепа, мало интересовался таким внутренним делом петровской России, как борьба с изменившей ей Сечью. В тех события главные силы шведской армии оставались на зимних квартирах, неся постоянный урон в людях от «набегов русских».
Если не двигались шведы, то на месте стоял и их противник. Русская армия лишь в конце апреля стала стягиваться к Богодухову, став вокруг него на постой. С наступлением весны противоборствующие армии стали приводить себя в должный порядок: традиционная зимняя передышка заканчивалась. Князь А.Д. Меншиков, как старший среди генералов в отсутствие государя, заботливо осматривал войска в местах их расквартирования. О нуждах армии царь, занимавшийся любимым корабельным делом, извещался постоянно. Ответом следовали петровские указы, исполнявшиеся неукоснительно.
…Главная королевская армия оказалась под Полтавской крепостью совсем не случайно. Гетман Мазепа заверил Карла XII в том, что в ней русскими собраны большие запасы провианта и огневых припасов, в том числе пороха (с которым у шведов было «туго»). Но это не соответствовало действительности: приказ царя о том был (Мазепа о нем знал доподлинно), но исполнен он не был. К тому же шведы получали более спокойный и богатый район для расквартирования своей армии. Кроме того, взятие Полтавы давало обладание линией реки Ворсклы, ведшей к переправе через Днепр в Переволочне.
Среди первых, кто принес в стан русской армии весть о намерении шведов «доставать» город Полтаву, оказался казак мураховской сотни Ахтырского полка Федор Животовшинский, бежавший из вражеского плена. Давая «расспросную речь», он сообщил: «…Сам король и Мазепа хотят итить до Полтавы со всем своим войском».
Можно утверждать, что Петр I предвидел такой ход событий в войне и постарался укрепить полтавский гарнизон. Его начальником был назначен полковник Тверского пехотного полка Алексей Келин (Келен, «из немцев»). К началу осады в Полтаве находилось пять батальонов пехоты: 4182 солдата и офицера, 91 пушкарь, 2600 казаков местного Полтавского полка и вооруженных горожан-ополченцев. Стоявший ранее в городе гарнизоном Ингерманландский драгунский полк бригадира А.Г. Волконского был отозван в действующую армию.
В городе насчитывалось четыре тысячи жителей. Городским головой являлся полтавский сотник Иван Левенец. Здесь было около 900 строений сельского типа, Спасская церковь, казармы и служебные помещения Полтавского казачьего полка. Его сотни располагались как в самом городе, так и в лежащих поблизости крупных селах.
Артиллерию в крепость Полтаву собирали по царскому указу с ближних и дальних мест. К началу осады в ней имелось 28 медных и чугунных пушек, а к ним всего 620 ядер и 100 зарядов картечи. Запасы пушечного и мушкетного пороха тоже оказались весьма скудны, равно как и запасы провианта в гарнизонном магазине и в амбарах горожан. Впрочем, никто и не предполагал, что тяжелейшая осада затянется на несколько месяцев.
