К тому времени шведская армия на опушке Малобудищенского леса тоже построилась для линейного боя. Но сил у Карла ХII набиралось только на одну сильную линию. В центре встала пехота (до 10 тысяч человек), на флангах и сзади пехотинцев – кавалерия (около 8 тысяч человек). Известны случаи, когда легкораненые королевские солдаты отказывались встать в общий строй.
Для того, чтобы уровнять длину шведской боевой линии с линией русской армии, фельдмаршалу Рёншильду пришлось отдать приказ об образовании интервалов между батальонами. Российские исследователи определяют такие интервалы в 75 шагов, шведские – в 50 метров.
Шведские исследователи называют в своих работах меньшие цифры численности королевской армии в том решающем столкновении битвы. Так, называется 10 пехотных батальонов, а не 12. Количество пехотинцев уменьшается до 4–6 тысяч, а кавалерии – до 7 тысяч.
Ни в одном из источников не упоминается о том, что в этом эпизоде Полтавской баталии участвовали мазепинцы и запорожцы атамана Гордиенко. К тому времени они, понесшие заметные для себя потери в людях и лошадях, рассеялись или, попросту говоря, удачно бежали с поля брани от короля и остававшегося ему верным союзника Мазепы. В своем большинстве казаки Мазепы и запорожцы в то утро вновь оказались в осадном лагере под Полтавой. Меньшая часть лесами пыталась уйти от города.
Шведы, пожалуй, с некоторым запозданием восстановили свой атакующий порядок, что, несомненно, является оплошностью их командующего фельдмаршала Рёншельда, генералитета и полковых командиров. Один из участников битвы впоследствии писал: «Когда мы стояли в долине, ко мне подошел советник канцелярии Гермелин и сказал, что король приказывает трогаться с места. Я ответил ему, что мы не должны спешить, пока еще ни одна линия не построена для сражения, а к этому требуется определенное время. После этого он поехал назад, но тут же вернулся обратно, сообщив, что противник быстро приближается, чтобы напасть на нас, и находится всего лишь на расстоянии нескольких мушкетных выстрелов.
Я сел на коня и увидел, что неприятель наступает на нас, но наша армия все еще не построена к баталии. Я сказал Гармелину: “Бог сотворит чудо, если все пройдет на этот раз удачно для нас”.
После этого я поскакал на правый фланг, думая, что там встречу его королевское величество. Но когда я прибыл туда, то увидел нашу кавалерию в большой конфузии и в такой невообразимой сутолоке, что не мог никуда двинуться. Вдобавок передние ряды были в беспорядке и давили на соседей, а те на задние ряды…»
Шведская армия пошла вперед тогда, когда противник уже начал свое наступательное движение, пройдя с сотню шагов. Когда стороны сблизились на дистанцию полета пушечного ядра (800—1200 метров), русские знаменосцы и военачальники отошли за первую линию. Одновременно орудийные расчеты 68 полковых и полевых пушек стали на виду у шведов изготовляться к стрельбе.
Считается, что решающее столкновение армий России и Швеции под Полтавой длилось всего лишь полчаса или немногим больше. События развивались так.
Шведская линия шла вперед выгнутой дугой: в центре быстрым шагом выдвигались два гвардейских батальона, ведомые генералом Левенгауптом. Левый фланг боевого порядка королевской армии заметно отставал от них. Разрыв образовался между Уппландским и Остготским полками.
Русские пушкари открыли огонь сперва ядрами, а потом картечью где-то в начале девятого числа. В шеренгах шведской пехоты сразу же зазияли хорошо видимые бреши. Уппландский и Кальмарский полки после первого же пушечного залпа потеряли половину своих людей. Артиллерийская канонада гремела около четверти часа, пока дело не дошло до рукопашной схватки.
Дисциплинированных, храбрых потомков викингов огонь в упор 68 русских пушек не остановил. Как не остановил и ружейный залп в упор с дистанции 25 саженей (немногим более 50 метров). О тех минутах баталии, когда шведская пехота, презрев огонь и смерть, шла вперед, написано европейскими исследователями немало: «Весь мир мог убедиться, что нигде на земле не найти солдат, которые терпеливейше переносят жару и мороз, напряжение и голод, самоотверженней исполняют приказы, по сигналу охотнее идут в бой, смелее стремятся к смерти, которые меньше склонны к военному бунту, спокойнее ведут себя в лагере, набожнейше живут, а изменяя боевые порядки, быстрее перестраиваются…
Выявилось, как верны шведы, как храбро воюют за благо своего короля и идут ему на помощь просто сквозь неприятеля».
Действительно, когда на поле Полтавской битвы для рукопашного боя сходились две боевые линии, шведов в отсутствии храбрости упрекнуть нельзя. Но и русских солдат тоже. О доблести последних шведские мемуаристы старались не писать в силу известных причин. Побежденные редко восхваляют достоинства победителей.
Генерал Левенгаупт, командовавший в сражении королевской пехотой, и на этот раз приказал открыть залповый огонь из мушкетов только с дистанции в 30–50 шагов до противника. Стремительность натиска шведской лейб-гвардии была столь устрашающа, что первый батальон Новгородского полка подался назад, ко второй линии, оставив врагу две полковые пушки.
Так два батальона Левенгаупта пробили первую линию русской пехоты и пошли дальше вперед, стреляя на ходу: перед ними отступали пять шеренг новгородских пехотинцев. В эти минуты был убит их полковой командир бригадир (или полковник) Феленгейм. Королевские лейб-гвардейцы захватили несколько ротных знамен и орудий, которые находились в первой линии. Одна из взятых с бою пушек была повернута назад, и шведы произвели из нее несколько выстрелов по отступавшему батальону пехотинцев-новгородцев и второй линии противника.
Шведам, сблизившимся с русскими, в той ситуации удалось потеснить в рукопашной схватке первые батальоны Бутырского, Московского, Сибирского и Псковского полков, но прорвать их строй они не смогли. Эти батальоны подались назад, продолжая вести штыковой бой.
Петр I оказался поблизости. Он сразу же оценил опасность ситуации, поднял в галоп своего любимого коня по кличке Лизетт и промчался во весь опор мимо фронта семи батальонов второй линии. Оказавшись в самом опасном в те минуты месте, царь лично повел в атаку на королевских лейб-гвардейцев второй батальон пехотного Новгородского полка, который в штыковой атаке закрыл брешь в первой линии.
Достоверно известно, что Петр I, действовавший в бою как простой армейский офицер, подвергался смертельной опасности. Оказавшись на коне в самой гуще рукопашных схваток, он благодаря своему росту и начальственному повелению стал приметной мишенью для шведских стрелков. Одна пуля попала в седло, другая пробила его треугольную шляпу. По легенде, царя от смертельной третьей пули спас нагрудный крест, который, как известно, маленьким не был. Свинцовая пуля расплющилась о пластину креста.
Если не считать этого эпизода, первая линия русской пехоты устояла, и шаг за шагом стала «давить» противника, ведя с ним рукопашный бой. Отчаянный удар гвардейцев генерала Левенгаупта, пусть и впечатляющий, пришелся впустую. Гвардейская бригада (Преображенский и Семеновский полки) остановила, и с ходу ударом в штыки опрокинуло левое крыло атакующей шведской пехоты. Сопротивление русской лейб-гвардии здесь оказано было только разрозненное.
