Сюда же, в Пушкаревку, стали стягиваться и разрозненные отряды запорожского атамана Гордиенко, мазепинских казаков. Они, в отличие от шведов, в Полтавской битве потери понесли самые малые, поскольку оставили поле боя в самом начале схваток, то есть после первых неудач карлистов.
В итоге к вагенбургу собралось около 16 тысяч шведов и почти все их союзники из числа казачества гетманщины и Запорожья. Такого разгрома королевская армия еще не знала в ходе Великой Северной войны и больше не узнает до ее окончания. Поэтому Полтавская баталия в истории войны и стала генеральной, решающей.
Известно, что преследователи (казачья и иррегулярная конница) «докатились» до вагенбурга где-то около 14 часов дня. Однако, увидев три десятка орудий, наведенных в их сторону, конники, не имевшие поддержки ни пехоты, ни артиллерии, развернулись и ушли от Пушкаревки, занявшись истреблением «малых партий» шведов, бежавших подальше от поля битвы и пробиравшихся к своему осадному лагерю окольными тропами.
Разумеется, что собравшиеся воедино остатки шведской армии и их союзники в тот день уже не представляли из себя какой-то боеспособной силы. Иллюзии мемуаристов здесь совершенно излишни: то, что осталось от армии Карла XII, было не способно продолжать сражение. Сам король, терзавшийся раной ноги, никаких распоряжений на этот счет не отдавал. К тому же день клонился уже к вечеру. О дне вчерашнем сегодня можно только дискутировать.
Однако вид примерно 25-тысячной массы военных людей, скопившихся у вагенбурга, отрезвил пыл преследователей из числа иррегулярной конницы петровской армии: атаковать укрепленный вражеский обоз ей было не по силам. И она ушла назад, по пути подбирая трофеи – свою законную военную добычу. В плен брались шведы-одиночки или их небольшие группы.
Собственно говоря, на этом эпизоде Полтавское сражение 27 июня 1709 года можно считать завершенным.
Полтавская битва для истории, как операция, стала классикой русского военного искусства. Такие исследователи Великой Северной войны, как профессор Императорской Николаевской военной академии А.К. Баиов, считают, что Петр I добился успеха во всех составляющих большое сражение, в исполнении задуманного. Прежде всего, отмечается:
1) Правильное понимание значения взятия шведами Полтавской крепости, если бы такое случилось;
2) Правильное решение Петра I впервые дать шведам бой в открытом поле;
3) Своевременное и осторожное уклонение кавалерии генерала Боура к правому флангу, прикрывавшего осмотрительным отступлением построение боевого порядка;
4) Открытие огня во фланг наступавшей пехоты генерала Левенгаупта;
5) Распределение сил перед решающей атакой;
6) Выделение отрядов Рейнцеля и Меншикова из общего состава армии;
7) Усиление драгунской кавалерии левого фланга за счет драгунских полков правого фланга;
8) Назначение Головина начальником отряда с конкретной в сражении задачей;
9) Назначение батальонов Гюнтера, игравших роль общего резерва;
10) Построение пехотных полков в две линии, побатальонно, для более энергичной выручки своих однополчан-земляков;
11) Переход в решительное наступление с охватом флангов, причем вторая линия боевого порядка, поставленная на несколько большей дистанции и для удержания при первоначальном наступлении, играла роль частных резервов;
12) Личное участие царя Петра I в деле с резервом в решительную минуту боя;
13) Преследование на поле сражения, слабое по свойству лесистой местности и самое решительное вне его всей конницей с ясно выраженной идеей охвата пути отступления ближайшими к нему войсками.
Такова была картина полевого сражения двух армий под Полтавой в «гениально созданной Петром I обстановке» и осмысленного государем с несомненным полководческим даром и в тактике, и в стратегии. Такие битвы в мировой истории обычно являлись венцом больших и малых войн на протяжении многих столетий. Великая Северная война 1700–1721 годов в их списке – исключение.
…Король-полководец Карл ХII присутствия духа не растерял, как и своего опыта в понимании войны. Стало ясно, что под вечер русские в больших силах не появятся у Пушкаревки. На военном совете король отверг предложение Левенгаупта поступить так, как он не столь давно поступил под Лесной. То есть бросить обременительные обозы и артиллерию, распределить освободившихся тягловых лошадей среди солдат и уходить, чтобы как можно скорее оторваться от противника.
Карл ХII дал войскам возможность пообедать и до самой темноты поджидал последних беглецов, которые подходили небольшими группами и поодиночке. Только на закате солнца под начальством генерала Крейца начался отход артиллерии и обозов, затем пехоты. Последними из королевской армию Пушкаревку покинули кавалерийские полки, которым ставилась задача прикрытия ухода армии к днепровским переправам. Шведская кавалерия в битве пострадала меньше, чем пехота.
Следует признать, что теперь главная армия Швеции отступала в должном порядке, хотя ее ряды и опустели наполовину. Король приказал захватить с собой 2900 голодных и обессиленных русских пленных, в основном из гарнизона Веприка. Карета, в которой везли раненого Карла ХII, замыкала собой вереницу самых разных повозок.
О начале отступления войск карлистов и их союзников есть и другие суждения. Участник битвы под Полтавой Густав Пипер, впоследствии ставший генерал-майором и губернатором, свидетельствует в своих мемуарных «Записках» следующее: «В восемь часов обозу было велено тотчас тронуться, и в эту ночь сделалось общее смятение, какого никто не мог ожидать от столь победоносной армии. Если бы тогда неприятель преследовал нас, то и король, и остальная часть армии непременно погибла бы, потому что никто не слушался и всякий шел куда вздумается – только бы обогнать других».
Большого секрета в том, куда уходила королевская армия и ее союзники, не делалось. Все знали, что Карл ХII решил спасти остатки своей главной армии в Крымском ханстве или, иначе говоря, под защитой турок. Несостоявшиеся союзники шведского монарха укрыли его и Мазепу в своих пределах от погони и пленения.
Можно утверждать, что царь Петр I выпустил из-под Полтавы разгромленную вражескую армию, не заставив ее сложить оружие на поле брани. Но сделал он это в силу господствовавшей тогда и еще долгое время доктрины линейной тактики. Одна из ее заповедей гласила так: «Отступающему противнику – золотой мост».
Так случилось и под Полтавой. Писал же царь-полководец в своих «Правилах сражений», составленных им в 1708 году, следующее: «Не надобно, чтоб наша кавалерия гораздо далеко за неприятелем гналась, но потребно, чтоб оная, разбив его, паки в шквадроны собиралась, в добром порядке маршировала и ожидала указа от своих командиров. Она может токмо послать некоторые малые деташаменты для преследования неприятеля, а остатку надлежит тотчас паки построитца.
И сие есть дело такой важности, что не должно оного довольно явственно кавалерии изобразить, но довольно рекомендовать».
