Дети, которых приносили в жертву инки, очень часто оказывались отпрысками знати, и родители, судя по всему, не пытались их спасти – наоборот, отдать ребенка богу было почетно. Если вспомнить, в каком количестве сказок и легенд царскую дочь отдают в жертву дракону, змею, чудищу морскому, медведю, то можно предположить, что это когда-то было нормой. Персей спасает Андромеду, прикованную к скале в ожидании чудовища, которое должно ее сожрать, – но сразу ли у этого мифа появился «хеппи-энд»?
Конечно, где-то подобные обряды продержались дольше, где-то довольно быстро ушли в прошлое, но мифы и сказки донесли до нас глухие воспоминания о том времени, когда человеческие жертвы были чем-то вполне естественным.
Афины платили критскому царю Миносу страшную дань – семь юношей и семь девушек отправляли на Крит, чтобы в мрачном лабиринте отдать на съедение жуткому Минотавру – получеловеку-полубыку. Конечно, этот миф – отзвук воспоминаний о человеческих жертвоприношениях, совершавшихся на Крите. Прекрасные фрески Кносского дворца часто воспринимаются как свидетельство чудесной, веселой и светлой жизни его обитателей. Но в Кноссе с его дивными фресками найдены детские кости с очень подозрительными насечками на них – есть предположение, что это остатки ритуального каннибальского пиршества. А изображения придворных дам со странными волосами, напоминающими змей, сразу вызывают мысли о жрицах Диониса (его культ был важнейшим для Крита). Вакханки, как известно из множества литературных и документальных источников, носили на шее змей, иногда даже ядовитых, разрывали их руками и съедали. А царя Пенфея в трагедии Еврипида они разорвали на части. Тот факт, что культ Диониса был связан не просто с распитием вина и танцами, а сопровождался мрачными жертвоприношениями, сегодня не вызывает сомнений. Тезей убил Минотавтра, и с этого момента они прекратились. Но как долго они продолжались до этого?
А знаменитые «игры с быком», так дивно изображенные на фресках Кносского дворца? Что делают те, кто прыгает через быка? Собираются приносить его в жертву? Или вступают с ним в смертельный бой – на манер сегодняшней корриды, тоже когда-то, в стародавние времена, бывшей не кровавым развлечением, а священным обрядом, который мог закончиться гибелью быка или человека, а может быть, и обоих.
Многочисленные истории о том, как герой обещает колдуну, ведьме – или дает обет Богу – отдать первое существо, которое выйдет его встречать, и этим существом, конечно, оказывается дочь, – чтó это, как не жертвоприношение? «О Иеффай, судия израильский, какое у тебя было сокровище!» – восклицает Гамлет, обращаясь к Полонию и вспоминая ветхозаветного персонажа, вынужденного исполнить клятву и в благодарность за победу пожертвовать дочерью.
Дети и женщины, которых в сказках самых разных народов замуровывали в стены, чтобы сделать крепость неприступной, похоже, в реальной жизни действительно приносились таким образом в жертву – археологи находят как человеческие, так и животные останки в фундаментах многих построек. Как отмечают этнографы, «строительная жертва – это обычай, распространенный по всей земле и у народов всех культурных ступеней. Мы находим его в Китае, Японии, Индии, Сиаме, на о. Борнео, в Африке, у семитов, в Новой Зеландии, на о. Таити, на Гавайских и Фиджийских островах и у чибчей Южной Америки. У всех европейских народов он был распространен в Средние века и под разными формами жив еще до наших дней – в отдельных обрядах»
[44].
Впрочем, постепенно с богами научились хитро договариваться. Римский царь Нума Помпилий спас свой город от человеческих жертвоприношений: когда Юпитер повелел приносить жертву головами, Нума быстро перебил его: «Головками лука…» – «Нет, человеческими…» – начал бог произносить страшный приговор. «Волосами», – закончил мудрый Нума.
Однако вспомним рассказ о панике во время приближения Ганнибала. Человеческие жертвы, по мнению Тита Ливия, были чужды римским обычаям – но все-таки были известны, а о необходимости закопать две пары живыми в землю римляне узнали «из книг». Значит, когда-то человеческие жертвоприношения все-таки совершались.
Ахейцы не могли отправиться воевать под Трою, потому что боги не посылали им попутный ветер. Единственным способом вымолить у них помощь ахейцы сочли принесение в жертву дочери Агамемнона, юной Ифигении. В последний момент Артемида унесла Ифигению прямо с алтаря, оставив на нем свое священное животное – лань. И это, скорее всего, отражение замены человеческих жертвоприношений жертвованием животных, которая когда-то произошла в Греции. Точно так же Авраам, уже занесший нож над своим единственным сыном Исааком, был готов принести его в жертву, но ангел остановил его, а в кустах появился баран, занявший место человека на алтаре.
Замена человеческих жертв животными может нам о многом рассказать. С жертвенными животными во многих случаях обходились как с людьми: спрашивали их согласия на жертвоприношение, вынуждали быка склонить голову, обували жертвенного теленка в башмачки – множество подобных деталей говорит о том, что в древних культурах животные действительно выполняли на алтарях роль людей. Не случайно в Афинах в день праздника Буфоний, который устраивали в честь Зевса, жрец, приносивший на Акрополе в жертву быка, вдруг исчезал – как будто спасался от наказания. Оставшиеся горожане обвиняли во всем топор, совершивший убийство, и выбрасывали его в море. Убийство животного явно представлялось подобием убийства человека, за которое надо было оправдываться и нести наказание.
Что же получается? Неужели то невероятное количество животных, которых приносили в жертву в древних цивилизациях, – это замена такого же количества людей, когда-то погибавших на алтарях? Трудно себе представить, чтобы убивали столько же людей, сколько сжигали жертвенных животных, например, во время Олимпийских игр, но, с другой стороны, были же у майя боги, которые «жаждали крови» чуть ли не каждый день…
Мы, естественно, не можем оценить количество человеческих жертвоприношений в мировой истории, приходится ограничиваться предположениями: возможно, они происходили «в крайних случаях», «в экстремальных ситуациях» – или же, наоборот, «достаточно часто», «регулярно». Но все же ясно, что человеческие жертвоприношения совершались повсюду, едва ли не во всех культурах. Там, где мы не располагаем реальными историческими доказательствами, следы убийств остались в легендах и мифах.
Мало того, мы понимаем, что во многих случаях это были убийства невероятно жестокие, сопровождавшиеся пытками или просто излишним насилием. Человека из Линдоу можно было убить двумя ударами по голове или задушить, а его и били по голове, и перерезали ему горло, и душили, и сломали шею и ребро. Он сопротивлялся? Или это была часть какого-то жестокого обряда? Вполне вероятно – во всяком случае, в более близкие к нам времена, когда многие жертвоприношения уже описывались, они тоже часто оказывались крайне мучительными. Людей пытали, сжигали, сажали на кол, разрывали на части (как поступили вакханки с царем Пенфеем) – примеров столько и они порой так ужасны, что возмущение Берналя Диаса и Диего Дурана жестокостью ацтеков может показаться наивным.
