Существует и другой взгляд на возникновение первых запретов, к этому вопросу мы еще вернемся. Пока же только скажем, что нарушение табу – какой бы сферы жизни, какого бы предмета или существа ни касался священный запрет – у самых разных народов зачастую влекло за собой смерть. В этой ситуации нет и не могло быть смягчающих обстоятельств, независимо от того, осознанно совершил человек кощунственный с точки зрения его общины поступок или же случайно прикоснулся к тому, до чего дотрагиваться нельзя. В любом случае он нарушил существующее во вселенной равновесие – и восстановить его можно, только убив преступника.
За что был казнен Сократ в прекрасных и столь любезных нашему сердцу Афинах, в эпоху величайшего расцвета греческого искусства, науки, философии? Да все за то же: по мнению афинян, он не уважал богов и развращал своими идеями молодежь, то есть, по сути дела, нарушал табу и угрожал стабильности общества.
Другой великий философ – Демокрит – такого гнева окружающих не вызывал, зато сам говорил о необходимости смертной казни для процветания общества: «Всех тех, которые приносят вред, нарушая справедливость, надо убивать во что бы то ни стало, и тот, кто это делает, будет радоваться душой и в большей степени при любом государственном строе пользоваться защитой закона и обладать неустрашимостью и гордостью. Так же, как написано о зловредных зверях и пресмыкающихся, так же, по моему мнению, следует поступать и по отношению к людям: нужно в любом государстве, где закон этого не запрещает, убивать зловредного человека, согласно отеческим законам. А нельзя убивать только на территории святилищ любого государства, а также в случае договоров и клятв»
[18].
На основании этого отрывка можно сделать сразу несколько наблюдений. Во-первых, зловредного человека следует убивать «согласно отеческим законам» – это напоминает Владимира, казнившего «по устроению отьню и дедню», то есть по каким-то древним, установленным в незапамятные времена обычаям. Убийство «зловредных» вызывает у просвещенного философа, создателя учения об атомах, радость именно потому, что смертная казнь, с его точки зрения, дает людям возможность пользоваться защитой закона, то есть устанавливает в обществе стабильность и покой. Да и вообще – какие это люди? Они подобны зверям и пресмыкающимся. Мысль Демокрита о том, что гнусные преступники перестают быть людьми, пройдет через много столетий – у нее большое будущее. И как же широко можно раздвинуть рамки этой мысли – как легко причислить к «зловредным зверям» самых разных людей.
И все же, заметим, даже «радуясь душой», нельзя убивать на территории святилищ – безжалостный Демокрит тоже знает, что смертная казнь оскверняет священную землю и, очевидно, лишает святости заключенные одновременно с убийством преступника договоры.
Платон в «Законах» рассуждает о том, что «с помощью законов надо, насколько возможно, возместить нанесенный вред, спасая то, что гибнет, поднимая то, что по чьей-то вине упало, и леча то, что умирает или ранено. Коль скоро проступок искуплен возмездием, надо попытаться с помощью законов из каждого случая раздоров и вреда сделать повод для установления между виновником и пострадавшим дружеских отношений»
[19]. Но для особо опасных преступников Платон считает вполне естественным применение смертной казни. Мало того, оказывается, в этом можно усмотреть большую пользу. «Если законодатель заметит, что человек тут неисцелим, то какое наказание определит он ему по закону? Законодатель осознает, что для самих этих людей лучше прекратить свое существование, расставшись с жизнью; тем самым они принесли бы двойную пользу всем остальным людям: они послужили бы для других примером того, что не следует поступать несправедливо, а к тому же избавили бы государство от присутствия дурных людей». Удивительным (а может, и не таким уж удивительным) образом в утонченной и жестокой утопии Платона в преображенном виде можно усмотреть перекличку со взглядами африканских племен. Избавить государство «от присутствия дурных людей» – это ведь, по сути дела, та же стабильность общества, ради которой убивают нарушившего табу члена племени.
Итак, уже в первобытном мире сформировались три основные причины, по которым казнили и, увы, продолжают казнить в разные эпохи и в разных цивилизациях. Именно так объясняют необходимость смертной казни ее сторонники и до сегодняшнего дня: казнить необходимо, потому что преступник должен понести наказание, злодеяние просто не может остаться неотмщенным; казнить необходимо, потому что это наказание принесет успокоение духу убитого или родным жертвы; казнить необходимо, потому что общество нуждается в стабильности, есть преступления, совершение которых расшатывает сами устои общества, и те, кто их совершил, не могут дальше жить среди людей. Содержание этих подходов к смертной казни в разные времена менялось, преступлениями, заслуживающими смерти, считались разные действия: где-то опасались возвращения духа убитого, а где-то говорили о необходимости хоть как-то облегчить страдания его родных, в каких-то цивилизациях речь шла о нарушении священного табу, а в других – о покушении на самое дорогое, что было в этой культуре, – на персону монарха или на жизнь человека, но суть не меняется.
При этом уже в первобытном мире одновременно с глубокой убежденностью в необходимости смерти преступника существовало и представление о том, что хорошо бы каким-то образом избежать кровавой расправы – отсюда попытки примирения, замены кровной мести выкупом, формальное или даже символическое убийство преступника, извинения перед духом убитого врага… Как сказал Фрейд, «нам кажется, будто и среди этих дикарей живет заповедь: не убий, которую еще задолго до какого бы то ни было законодательства, полученного из рук божества, нельзя безнаказанно нарушать»
[20].
Шли тысячелетия, и все великое разнообразие человеческих обществ в более или менее утонченной форме повторяло то, что знали уже первобытные «дикари».
В III тыс. до н. э. в Древнем Египте было создано так называемое «Поучение гераклеопольского царя своему сыну царю Мерикара», в котором отец призывает:
Утешь стенающего, не притесняй вдову, не прогоняй сына от имущества его отца и не смещай вельмож с их постов. Остерегайся карать опрометчиво! Не убивай – нет тебе в этом пользы, наказывай побоями и заключением; благодаря этому будет заселяться эта страна; исключение лишь для бунтовщика, чей замысел раскрыт. Бог знает строптивцев, но бог карает и за (напрасную) кровь; милосердный [продлевает] время (своей жизни). Не убивай человека, чьи достоинства ты узнал, еще когда ты читал вместе с ним нараспев письмена!
[21]
