На обед выдавали две витаминки. Этого хватало: в жару есть не хочется. «Чайник заваривали так: в черной канистре утром ставили воду, через пару часов была кипяченая вода, градусов девяносто. Можно заваривать чай без костра», – рассказывает Аверьянов.
Затем сиеста – и снова на коленях искать косточки, уже до темноты. На ночлег к лагерю шли в потемках, собирая саксаул для костра. Ужин под черным небом – и спать. «Небо там чистое, Млечный Путь жирный, и каждую секунду видно, как пролетает несколько болидов, настолько оно чистое», – говорит Аверьянов.
Не раз и не два случались смертельно опасные ситуации. В один день Несов провалился в яму с зыбучим песком. Прыгнул с уступа и ушел в песок по пояс, но сумел выбраться самостоятельно. В другой раз один из студентов ел виноград, не заметил осу, она укусила его за язык, который тут же раздуло как кирпич. Студент стал задыхаться, Несов ухитрился пропихнуть ему в глотку таблетку и спас. Никакой медицинской помощи в округе, конечно, получить было нельзя.
Коллекции оправдывали опасности и сполна объясняли ажиотаж.
Двадцать лет Несов ездил в Среднюю Азию за мелкими костями. Во многих местах до него бывали палеонтологи, но недовольные отсутствием крупных скелетов, бросали работы и ставили на местонахождении крест. И только Несов сумел открыть потрясающее богатство мезозойской Средней Азии.
С описаниями он не затягивал. Голова у него работала круглосуточно, он постоянно что-то обдумывал. В пустыне под раскаленным солнцем ползал с дневником, если что-то приходило в голову, тут же записывал, если находил интересный образец, немедленно зарисовывал. За день исписывал десятки страниц, с блокнотами не расставался никогда. В городе мог остановиться на улице и начать записывать мысли о вымерших животных. Однажды пошел с женой в театр, захватил тетрадки, писал до начала представления, а когда выключили свет, огорчился, что дальше писать не получится. Во время прогулок с ребенком сажал его в песочницу, сам пристраивался рядом и писал, писал, писал…
Изобилие материала вынуждало торопиться. Несов работал все быстрее, говорил: «Не надо копаться, надо все делать быстро». Всего он написал более 170 статей и две монографии. Большинство ученых сталкиваются с проблемой, как написать статью, а Несов не знал, где их печатать в таком количестве
[94]. Он описал 388 таксонов и даже один класс, в основном мезозойских позвоночных: рыб, амфибий, динозавров, птиц, ихнофоссилий.
После сорока лет у Несова неожиданно появилась большая тревожность, которая приходила приступами. Он лечился от этого душевного недуга, два раза ложился в больницу. Но хороших лекарств в те годы не было. На этот фон наложились распад СССР, экономический кризис, смена работы и сильное падение заработка. Болезнь, возможно, стала следствием той травмы, которую Несов получил в юности.
Звоночки звенели все громче. В одну из последних экспедиций по Азии за отрядом прибыл вертолет. Несов отказался лететь с другими и ушел в пустыню. Потом вернулся домой привычно – пешком, на попутках и поезде, с тележкой, заставленной тяжелыми рюкзаками.
1 октября 1995 года он покончил с собой.
За семь лет до трагической развязки, в 1988 году, Несов совершил очередное крупное открытие. Вместе со своей женой Линой Головневой он отправился на север, на Корякское нагорье Чукотки.
Головнева занималась пограничными флорами мезозоя и кайнозоя. В Корякии были богатые местонахождения и позднемеловых, и раннепалеоценовых растений.
В тот год Головнева наметила работы на разрезах последнего века мелового периода – маастрихта. Эти породы выходили на свет в районе реки Каканаут. С Несовым они долетели до Анадыря, оттуда двести километров на вертолете к Пекульнейскому озеру, его пересекли на катере, а затем бригада оленеводов подбросила их на тракторе еще километров на пятнадцать ближе к Каканауту.
Каканаут – небольшая река в окружении лысеющих горных вершин. В нее впадает множество ручьев, прорезающих темные толщи позднего мела.
«Я ехала за растениями, а Лев за динозаврами, он их везде искал. Когда собирался на Чукотку, всем говорил, что будет искать динозавров. Ему отвечали: ну какие динозавры на Чукотке?..» – говорит Головнева.
Лето выдалось холодным, ручьи были завалены снегом. Хотя на склонах холмов зеленела трава, внизу в оврагах лежали сугробы.
Породы оказались необычными: сцементированный, очень плотный вулканический пепел – тефра. Некоторые слои были переполнены отпечатками листьев, в других слоях листьев не было, залегали только крупные обломки древесины. Слои возвышались крутыми обрывами вдоль ручьев и подчас достигали высоты шестиэтажного дома.
«Я смотрю на стеночку, говорю: "Лев, какая-то здесь странная древесина, какая-то не такая…" – вспоминает Головнева. – А он отвечает: "Какая древесина? Это же кость!"»
Кость была черная, с глянцевой блестящей поверхностью, размером с полено.
Следующие дни Несов провел, разбирая темный слой тефры. Костей оказалось много, но все они были разрозненные, часто поломанные. Извлекать их было нелегко. Слой с костями выходил на большой высоте, тефра едва поддавалась молотку и была гораздо тверже костей.
Несову удалось извлечь несколько десятков костей и зубов динозавров. Их обладатели обитали на Чукотке незадолго до великого вымирания в конце мелового периода.
Регион тогда отличался сильной вулканической активностью. Захороненные на Каканауте динозавры жили совсем рядом с вулканом. Зерна пепла в слое были крупные, значит, вулкан находился не дальше чем в десяти километрах: тяжелые частицы далеко не летают.
Спустя пятнадцать лет Головнева вернулась на местонахождение с Паскалем Годефруа. Они нашли еще один слой с костями, а в нем небольшую прослойку с зубами и обломками яиц – первыми яйцами полярных динозавров. Скорлупа принадлежала как минимум двум типам яиц.
Находка стала еще одним доказательством, что динозавры постоянно жили в приполярных и полярных областях. Химический анализ скорлупы показал, что во время кладки самки динозавров пили талую воду. Вероятно, она поступала с возвышенностей, на которых лежали снежные шапки.
В следующие годы Головнева еще два раза приезжала на динозавровые слои Каканаута, были найдены две «ноги» – большие бедренные кости динозавров. Других захоронений костей не нашлось, только два слоя с небольшими выходами на поверхность.
