* * *
Посвящается Джилл и Лиз.
Мы вместе вот уже десять лет и пятнадцать книг.
Ваша поддержка, помощь и дружба ценнее любого золота.
Так и быть.
Расскажу вам историю, расскажу, как все было на самом деле.
Первое, что нужно знать: вины моего отца в том не было. Или невезения, или обмана. И уж точно, никакого проклятия. Я знаю, кое-кто пытается обвинять его, да только он к этому почти никакого отношения не имеет.
И еще вот что скажу: нет в этом и одной только моей вины. Или невезения, или обмана. И уж точно, никакого проклятия.
Ну, ладно.
Немного обмана, пожалуй, было, но совсем чуть-чуть.
Но лучше я начну с начала. С настоящего начала.
Началась эта история девятнадцать лет назад в день зимнего солнцестояния, во время редкой Незакатной Луны.
Хотя точнее было бы сказать, что началось все в стародавние времена, когда чудовища еще свободно проходили сквозь завесу, которая теперь отделяет их от смертных, и демоны иной раз влюблялись.
Но для моего рассказа важно, что началось все во время Незакатной Луны. Небо было мрачно-серое, а над землей, предвещая бурю, разносился леденящий душу вой гончих псов и топот копыт. Дикую Охоту видали здесь и прежде, но в тот год она явилась не только за пропащими грешниками, никчемными пропойцами, да непослушными детьми, которые озорничали в самое неподходящее время. Другим был тот год – ведь Незакатная Луна наступает лишь тогда, когда зимнее солнцестояние совпадает с самым что ни на есть полным полнолунием.
Это единственная ночь, когда великим богам приходится принимать звериное обличье. Они становятся огромными. Мощными. И поймать их почти невозможно. Но, если повезет, если ты будешь достаточно ловким и поймаешь такую добычу, бог исполнит твое желание.
Вот чего искал в ту роковую ночь Ольховый Король. Собаки выли и ярились, преследуя одно из таких чудовищных созданий. Ольховый Король выстрелил из лука, и его стрела пронзила громадное золотое крыло зверя. Король был уверен, что его желание исполнится.
Но зверь, хоть и был ранен, с поразительной силой и ловкостью вырвался из кольца гончих и скрылся в чаще Ясеневого леса. Псы бросились в погоню, но чудовище исчезло, дело близилось к рассвету, и охоту пришлось прекратить.
Над снежным покрывалом едва забрезжил утренний свет, и молодой мельник, проснувшись рано, отправился на реку, чтобы проверить, не стала ли река и не вмерзло ли мельничное колесо в лед. Тут-то он и увидел чудовище, прятавшееся в тени колеса. Оно очень ослабело и, наверное, давно бы умерло, если бы боги могли умирать. Из окровавленных перьев торчала стрела с золотым наконечником.
Мельник очень испугался, но все-таки растерял не всю свою храбрость. Он подошел ближе, с трудом обломил и вытащил стрелу. Едва он это сделал, как зверь превратился в бога историй. Поблагодарив мельника за помощь, он сказал, что исполнит одно его желание.
Долго думал мельник, что попросить, и в конце концов признался, что недавно полюбил девушку из деревни – добросердечную и свободную духом. Он хотел, чтобы бог даровал им дитя, здоровое и крепкое.
Бог кивнул и сказал, что выполнит желание.
На будущий год, к зимнему солнцестоянию мельник женился на девушке из деревни, и родилась у них дочь. Девочка была здоровой и крепкой – бог историй не обманул мельника.
Но у каждой истории есть две стороны. Герой и злодей. Тьма и свет. Благословение и проклятие. Мельник не знал, что бог историй был также и богом лжи. Богом-шутником.
Вместе с благословением от «крестного» девочка получила особую отметину – глаза, которым нельзя доверять, с радужными оболочками, черными, как сама тьма, и окруженными золотым ободком с восемью тоненькими золотыми спицами. Колесо рока и фортуны – а оно, как вам хорошо известно, является величайшим обманом на свете.
Такие странные глаза подсказывали каждому, кто их видел, что этого ребенка коснулась древняя магия. Пока девочка росла, суеверные жители деревни старались избегать ее – из-за странного взгляда и череды несчастий, которые, казалось, следовали за ней по пятам: зимой – ужасные метели, летом – засуха, болезни, поражавшие посевы, скот, который то и дело терялся. Однажды ночью исчезла даже ее мать…
Разумеется, проще всего было обвинить во всех этих ужасных событиях странного, оставшегося без матери ребенка с жуткими глазами.
Самой предосудительной была, пожалуй, привычка, которая появилась у девочки, едва она пролепетала первые слова. Она без удержу плела небылицы, выдумывала невероятные, диковинные истории. Ее язык будто не отличал правду от лжи. Со временем она научилась извлекать из своих историй выгоду. Но, хотя другие дети были в восторге от ее рассказов – прихотливых и полных очарования, – взрослым это пришлось не по нраву.
Они называли ее нечестивой, презренной лгуньей, а всем известно, что такие люди ничуть не лучше убийц или тех, кто вечно напрашивается на угощение, но никогда не платит за выпивку. Одним словом, ребенок был проклят, и все это знали.
…Но вот теперь боюсь, не ввела ли я вас в заблуждение, едва успев начать свой рассказ.
Оглядываясь назад, могу допустить, что в чем-то мой отец все-таки был виноват. Наверное, ему следовало понимать – нельзя соглашаться, чтобы бог исполнял твое желание.
Но с другой стороны… а вы бы не согласились?
Первый день Нового Года
Снежная луна
Глава 1
Фрау Зауэр была ведьмой. Самой настоящей – не в том смысле, какой вкладывают в это слово иные вредные людишки, описывая малоприятную и неухоженную женщину (впрочем, фрау Зауэр именно так и выглядела). Нет, Серильда была убеждена: во фрау Зауэр таятся древние силы, и каждое новолуние она наслаждается, общаясь во мраке с духами полей.
Доказательств было маловато. Скорее, догадки. Но кем же еще могла быть старая учительница, с таким скверным характером и желтоватыми, острыми зубками? (Честно – только присмотритесь, и сами увидите, они у нее как иголки, особенно, если свет падает с нужной стороны, или когда она, как обычно, ворчит на своих несчастных воспитанников.) Жители городка, разумеется, обвиняли Серильду в каждой мелкой неудаче, но она-то знала, что ни при чем. Если кого и следовало винить, так только фрау Зауэр.
Наверняка она готовит зелья из ногтей с пальцев ног и держит фамильяра – горного тритона, скользкого и противного. Такой ей как раз подошел бы.
Нет, нет, нет! Вы все неправильно поняли. Серильде очень нравились горные тритоны. Она ни за что не пожелала бы им такого ужаса – оказаться духовно связанным с жуткой старухой.
