Какие у нее доказательства того, что она отмечена Вирдитом, богом историй и удачи? Истории, которые рассказывал ей на ночь отец? Но она ни разу не спросила, правдивы они или нет. Золотые колеса в ее черных глазах? Ее неудержимый язык? Мать, которая не интересовалась тем, как растет ее дочь, и которая ушла, даже не попрощавшись?
А что доказывает, что Эрлкинг убивает детей, заблудившихся в лесу? Совсем немногое – в основном, слухи да сказки. Слухи о призрачной фигуре, которая крадется среди деревьев, прислушиваясь к испуганным крикам ребенка. Нечасто, но почти в каждом поколении на опушке леса находили маленькое тельце, исклеванное во́ронами до неузнаваемости. Но родители всегда узнавали своего пропавшего ребенка, даже десять лет спустя. Даже, если от него остался только скелет.
Правда, в последние годы такого не случалось, так что вряд ли можно считать это доказательством. Суеверные бредни.
Однако теперь все иначе. Какие у Серильды доказательства, что она спасла двух моховиц, за которыми гналась Дикая Охота?
Золотое кольцо и цепочка, которая к утру нагрелась у нее на груди.
Истоптанная стерня на поле, где она расчищала снег лопатой.
Открытая дверь в подпол осталась незапертой, от дерева все еще пахло сырым луком.
Но ни следа, – вдруг поразилась она, – ни следа копыт на заснеженном поле. Снег оставался таким же девственным, как накануне вечером, когда она возвращалась домой. Единственные следы принадлежали ей самой. Никаких напоминаний о полуночных гостях – никаких отпечатков изящных ножек моховиц, тяжелых копыт или лап гончих, похожих на волчьи. Только нежная, нетронутая белизна, весело сверкающая в лучах утреннего солнца.
Вскоре оказалось, что в том, что у нее есть доказательства, нет ничего хорошего. Серильда рассказала отцу все, как было, ничего не утаив. Он слушал, жадно, едва ли не с ужасом. В почтительном молчании разглядывал кольцо с печаткой и портрет в медальоне. Сходил посмотреть на дверь подпола. Долго стоял на пороге, пристально глядя на пустой горизонт, за которым лежал Ясеневый лес.
Потом, когда Серильда почувствовала, что больше не вынесет молчания, он засмеялся. В его безудержном добродушном смехе слышалось что-то еще, но она не могла понять, что это. Паника? Страх?
– Я уж думал, – заговорил он, вытирая глаза, – что перестал быть таким легковерным. Ну, Серильда, – он обхватил ее лицо грубыми ладонями. – Как ты можешь рассказывать такое и даже не улыбнуться? Чуть не подловила меня, в который уже раз. Где ты это взяла, только честно? – Он подцепил пальцем медальон, висевший у нее на шее. Вспоминая события прошедшей ночи, Серильда побледнела, но сейчас кровь снова хлынула ей в лицо. – Неужели паренек какой подарил? Ты, верно, приглянулась кому-то в городке, а мне рассказать боишься.
Попятившись, Серильда спрятала медальон под платье. Велико было искушение попробовать еще раз. Настоять. Отец должен поверить. Ведь на этот раз все было на самом деле. Это случилось. Она не солгала. И она непременно предприняла бы еще одну попытку, если бы не страх, мелькнувший в его взгляде. Отец волнуется за нее. За его деланым смехом скрывается ужас от того, что ее рассказ может оказаться правдой.
Нет, этого Серильда не хотела. Хватит с него тревог и страхов.
– Да что ты, конечно, нет. Никому я не приглянулась. И разве ты видел хоть раз, чтобы я оробела? – она пожала плечами. – Если хочешь знать правду, кольцо я нашла привязанным к поганке в ведьмином кольце, а медальон украла у буки, который живет в реке.
Отец расхохотался.
– Да уж, в это я скорее поверю!
Он вернулся в дом, и Серильда в самой глубине сердца поняла, что, раз уж отец не поверил, не поверит никто. Слишком много выдумок от нее слышали. Наверное, это и к лучшему, подумала она. Если бы то, что произошло, не было правдой, она бы не постеснялась это приукрасить. Она очень любила приукрашивать.
– Кстати, о молодых парнях! – крикнул отец в открытую дверь. – Чуть не забыл! Томас Линдбек согласился помочь мне весной управляться на мельнице.
Серильду словно под дых ударили, когда она услышала это имя.
– Томас Линдбек? – переспросила она, бросаясь в дом. – Брат Ханса? Зачем? Ты раньше не нанимал помощников!
– Старею. Вот и подумал, что неплохо, чтобы молодой здоровый парень был на подхвате, тяжести таскал, и все такое.
Серильда нахмурилась.
– Тебе всего сорок.
Отец, оторвавшись от разжигания огня, с досадой поднял на нее глаза. Со вздохом поставил кочергу и повернулся к ней, отряхивая руки.
– Ладно. Он сам пришел и попросился на работу. Надеется заработать пару монет, чтобы…
– Чтобы что? – нетерпеливо спросила Серильда. Отец медлил с ответом, и это заставляло ее нервничать.
В его взгляде было столько жалости, что внутри у нее все перевернулось.
– Чтобы, как я понимаю, посвататься к Блюме Раск.
Посвататься.
Жениться.
– Понятно, – сказала Серильда, заставив себя улыбнуться. – Не знала, что у них все так… славно. Ну и хорошо. Они чудесная пара, – она отвернулась и посмотрела в очаг. – Принесу-ка яблок к завтраку. Захватить из погреба еще что-нибудь?
Отец покачал головой, внимательно наблюдая за ней. А нервы у нее совсем расходились. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не топать ногами и не скрипеть зубами, выходя из дома.
Какое ей дело до того, что Томас Линдбек женится на Блюме Раск? Да и вообще на ком угодно! У нее с ним больше ничего общего. И никаких претензий друг к другу. Прошло уже два года с тех пор, как Томас перестал смотреть на Серильду, как на солнце, и стал видеть в ней грозовую тучу, зловеще ползущую по небосводу. А потом он и вовсе перестал смотреть.
Пусть они с Блюмой живут долго и счастливо. Симпатичный домик в деревне. Двор, полный детей. Бесконечные разговоры о ценах на скотину и о погоде.
Жизнь без проклятий.
Жизнь без историй.
Подняв дверь погреба, Серильда остановилась. Вчера она прятала там двух волшебных созданий. Вот на этом самом месте она стояла, когда встретилась с существами из другого мира – злым королем и толпой нежити.
Нет, она не из тех, кто тоскует по простой жизни, и по таким, как Томас Линдбек, она тоже тосковать не намерена.
Истории меняются, когда их постоянно рассказываешь, и ее история не стала исключением. Ночь Снежной Луны становилась все более нереальной. Рассказывая сказку детям, Серильда спасала не моховиц, а злобную маленькую русалку, которая вместо благодарности кусала ее за пальцы, а потом прыгнула в реку и исчезла.
Когда фермер Бауманн принес дрова для школы, Гердрут упросила Серильду повторить эту историю – и теперь Серильда уверяла, что Эрлкинг прискакал не на черном коне, а на громадной виверне, которая выпускала из ноздрей едкий дым, а между чешуек на ее шкуре сочился расплавленный камень.
