Что она будет жить в замке.
Выйдет замуж за короля.
Выйдет замуж за чудовище.
А его двор и правда будет по-своему роскошен. Пиры, танцы, веселье и выпивка. Она даже получала подарки, а король изображал нежно влюбленного – ему волей-неволей приходилось это делать, чтобы убедить всех, что он отец ее ребенка. Но она здесь скорее пленница, чем королева. У нее ни над кем нет власти. Никто не станет слушать ее приказаний и обращать внимание на ее мольбы. Никто не поможет, если только король не разрешит.
Собственность.
Он назвал ее своей собственностью, еще тогда, когда она была просто златопряхой. Теперь ей предстоит стать его женой, связанной с ним какой-то церемонией Темных.
Но среди всего этого смятения и неразберихи у нее оставалась радость, которую нельзя было заглушить. Она ждала ребенка. Она станет матерью. Если только ребенка, когда он родится, не вырвут у нее из рук и не отдадут Перхте…
Серильда почувствовала горечь во рту. С тяжелым вздохом она села на край кровати, стараясь не разбудить детей. Осторожно убрала волосы со лба Ханса, поправила одеяло на плечах Никеля. Она всем сердцем надеялась, что дети видят хорошие, добрые сны.
– Я найду способ даровать вам покой, – шепотом пообещала она. – Ни за что не позволю страдать здесь вечно. А до тех пор обещаю рассказывать самые светлые и веселые истории, чтобы утешать и отвлекать от здешних ужасов. Сказки, где добро побеждает. Где злодеи получают по заслугам. Где каждого, кто справедлив, добр и смел, ждет счастливый финал. – Серильда всхлипнула, удивившись, когда на ресницах повисла слеза. Ей-то казалось, что она выплакала все слезы до дна.
Ей хотелось лечь, свернуться клубочком на свободном краешке перины и попробовать забыться. Пусть успокоятся мысли, пусть уляжется в голове все, что случилось за последние, такие короткие сутки.
Но уснуть она не могла.
Прежде чем закончится этот ужасный день, ей нужно сделать кое-что еще.
Гардероб был забит прекрасными платьями и плащами – изумрудно-зелеными, синими, как сапфиры и кроваво-красными, как рубины. Слишком изысканно для дочери мельника. Что подумает отец, увидев ее в таких нарядах?
Нет. Серильда зажмурилась. Она не могла думать о нем. И даже не знала, сможет ли когда-нибудь оплакать его, как подобает. Он стал еще одним камнем в короне ее вины. Еще одним родным человеком, которого она подвела.
– Перестань, – шепотом велела она себе, доставая из шкафа накидку. Оставила на столике зажженную свечу, чтобы дети не испугались, проснувшись в чужой темной комнате.
Украдкой выскользнула из башни. Как попасть на крышу крепости, Серильда не знала, но была полна решимости обойти все лестницы, пока не отыщется нужная. Но это не понадобилось. Сделав несколько шагов вверх по винтовой лестнице, она заметила фигуру, прислонившуюся к дверному косяку.
Серильда замерла, опершись одной рукой о стену.
Перед ней, сжимая в руках какой-то узел, стоял Злат. Рукава рубашки были закатаны выше локтей, и Серильда увидела красные полосы рубцов там, где его руки были обмотаны цепями. Заметив ее, он замер, и его взгляд был настороженным и подозрительным.
Серильда хотела броситься к нему в объятия, но он не распахнул рук ей навстречу.
Она хотела заговорить, но нужные слова нашлись не сразу.
– Я пришла, чтобы освободить тебя.
На скулах Злата заходили желваки, но через мгновение его взгляд смягчился.
– Я начал шуметь, стонать, греметь цепями. Как самое настоящее привидение. В конце концов им надоело это слушать, и на закате меня отпустили.
Она сделала несколько шагов вперед. Коснулась отметины на его плече, но он отшатнулся.
Отпрянула и Серильда.
– Как им удалось тебя поймать?
– Загнали меня в угол во дворе, у башни, – сказал он. – Набросили цепи. Я не успел понять, что происходит. Раньше мне не приходилось беспокоиться о таких вещах. Я будто попал… в капкан.
– Мне так жаль, Злат. Если бы не я…
– Это не ты со мной сделала, – резко прервал ее он.
– Но золото…
– Я сам сделал это золото. Создал эти цепи своими руками. Неплохая пытка, да? – Злат пытался улыбнуться, но, казалось, забыл, как это делается.
– Но если бы я призналась… рано или поздно… Если бы сказала правду вместо того, чтобы просить тебя прясть это золото, снова и снова помогать мне…
– Ты была бы мертва.
– Зато дети были бы живы… – у Серильды задрожал голос. – А тебя не приковали бы к стене.
– Это он вырезал у них сердца. Он убийца.
Серильда покачала головой.
– Не пытайся меня убедить, что я не виновата. Я пыталась бежать, хотя знала… Я же знала, на что он способен.
Они долго молча смотрели друг на друга.
– Мне пора, – прошептал наконец Злат. – Королю может не понравиться, что его будущая супруга разговаривает с местным непоседливым духом. – В его словах была горечь. Злат скривился, будто надкусил кислое яблоко. – Я просто хотел отдать тебе это.
Он сунул ей сверток. Серильда, хоть и не сразу, узнала свой плащ. Старый, потрепанный, запачканный – ее любимый плащ.
– Я его подлатал, – грустно сказал Злат, когда она взяла у него сверток.
Развернув плащ, Серильда увидела заплатку на плече, где друда разорвала ткань, квадрат серой ткани был почти того же цвета, что и основная материя, но намного мягче на ощупь.
– Это шерсть дагута, – пояснил Злат. – У нас тут нет овец, так что…
Она благодарно прижала плащ к груди, а потом набросила его на плечи. Как приятно и утешительно было почувствовать знакомую тяжесть на плечах.
– Спасибо.
Злат кивнул, а Серильда вдруг испугалась, что он вот так и уйдет. Но нет – он как-то сник, а потом все же, хоть и неуверенно, открыл ей объятия. Всхлипнув, Серильда прижалась к нему, обняла и почувствовала, что его руки согревают ее.
– Мне страшно, – призналась она, и ее глаза наполнились слезами. – Я не знаю, что нас ждет.
– Мне тоже, – прошептал Злат. – Даже не помню, когда я так боялся, – он гладил ее пальцы, прижавшись щекой к ее виску. – Что произошло в тронном зале? Когда он потащил тебя в башню, я подумал… – От переживаний у него перехватило горло. – Подумал, что он тебя убьет. И вдруг вы оба возвращаетесь, и он называет тебя… своей королевой? И говорит, что ты согласилась выйти за него замуж?
Серильда болезненно поморщилась.
– Я и сама почти ничего не понимаю.
Она так вцепилась пальцами в рубашку Злата, словно решила не расставаться с ним никогда. Навсегда остаться с ним и не возвращаться к страшной жизни в замке, с Эрлкингом. Она не представляла, какое будущее ждет ее и детей, которые спали сейчас в комнате.
