– Как же я, наверное, была разочарована, что она не пришла.
Отец пожал плечами.
– Не знаю, что и думать. Наутро ты рассказала мне о своем путешествии с ведьмой. Где она только тебя не катала – до самых великих дворцов Оттельена, если я правильно запомнил.
Они надолго замолчали, только отец посматривал на дочь поверх миски, и взгляд его становился все более задумчивым. Наконец, он вздохнул, и Серильда была уверена, что сейчас он о чем-то ее спросит, но тут в дверь постучали.
Серильда вздрогнула. Если бы она уже не доела рагу, оно выплеснулось бы из ее миски. Переглянувшись с отцом, они оба уставились на закрытую дверь – и снова друг на друга. Посреди зимы, когда мир так тих и неподвижен, любого, кто подходит к дому, слышно издалека. Но они ничего не слышали – ни скрипа снега под ногами или колесами, ни стука копыт.
Они оба встали, но Серильда оказалась проворнее.
– Я открою, – сказала она. – А ты доедай.
Наклонив миску, она шумно втянула последние остатки рагу, поставила миску на стул и направилась к двери.
Открыла… и захлебнулась морозным воздухом.
Перед ней стоял широкоплечий, элегантно одетый мужчина. Из его левой глазницы торчало железное долото. Серильда не успела разглядеть подробнее – сильная рука схватила ее за плечо и втащила обратно в дом. Дверь захлопнулась. Серильда с безумными глазами обернулась к отцу.
– Это было… Что… Скажи, что мне показалось! Что этот человек не… не был… – отец побелел, как привидение. Он стал белее призрака, стоявшего на их пороге.
– Отец, – зашептала Серильда. – Успокойся. Нужно узнать, чего он хочет.
Но отец крепко держал ее за руки, не давая пошевелиться.
– Чего он может хотеть?! – прошипел он, как будто она сказала ужасную глупость. – Он мертвец! Мертвец у нашей двери! Что, если он один из тех… из тех, кто принадлежит ему?..
Принадлежит Эрлкингу.
Серильда сглотнула. Она не могла объяснить, откуда ей известно, что призрак действительно был слугой или кем-то вроде доверенного лица Эрлкинга. Она не очень-то разбиралась в том, как все устроено при Темном дворе.
– Нужно быть вежливыми, – твердо сказала она, гордясь тем, что ее слова звучат не только смело, но и практично. – Даже с мертвыми. Особенно с мертвыми.
Разжав пальцы отца, она расправила плечи и повернулась к двери. Тот человек так и стоял, не двинувшись с места, и лицо его оставалось спокойно-безразличным. Довольно трудно было не пялиться на долото и полосу темной крови, пропитавшей бороду, тронутую сединой. Однако Серильда заставила себя посмотреть в его здоровый глаз – в нем, кстати, не было отблесков огня, как можно было ожидать. Несмотря на седину в волосах, он не показался ей стариком. Наверное, чуть старше отца. И на одежду она невольно обратила внимание – та хоть и была хороша, но вышла из моды лет сто, а то и двести назад. Черный берет с золотыми перьями идеально сочетался с бархатным плащом, наброшенным поверх камзола цвета слоновой кости. Наверное, он был дворянином… Но что общего у дворянина с плотницким инструментом, торчавшим в его глазнице?
Серильде отчаянно хотелось спросить, но вместо этого она сделала реверанс.
– Добрый вечер, сэр. Чем мы можем быть вам полезны?
– Его Непреклонность Эрлкинг, Ольховый Король, просит вас оказать ему честь своим присутствием.
– Нет! – выкрикнул отец Серильды, вновь хватая ее за руку, но в этот раз она не позволила втащить себя в дом. – Серильда… Эрлкинг?!
Он знал. Он знал, что ее история правдива.
Серильда подтвердила:
– Да, отец. Я действительно повстречала Эрлкинга в новогоднюю ночь. Но я даже представить не могу… – Она повернулась к призраку: – Что ему от меня нужно?
– Прямо сейчас? – просипел призрак. – Повиновение.
Он отступил, взмахом руки указав куда-то в ночь, и Серильда увидела карету. Или клетку? Трудно было сказать… Экипаж округлой формы был сделан из гнутых прутьев, таких же белых, как снег, лежавший вокруг. Между прутьями при свете полной луны мерцали серебром тяжелые черные занавеси. Что за ними, внутри, было не разглядеть.
В карету-клетку были впряжены два бакхауфа. Выглядели эти чудовища довольно жалко – они были похожи на быков, с растущими из ушей витыми рогами, а спины их были такими сгорбленными, что головы почти касались земли. Длинные, как змеи, хвосты мели по дороге, в пастях торчали совсем не коровьи зубы. Они неподвижно ждали кучера. Его место пустовало, и Серильда решила, что, наверное, каретой правит призрак, который явился за ней, чтобы отвезти в Грейвенстоун, в замок Эрлкинга…
– Нет! – простонал отец. – Не забирай ее, умоляю! Серильда…
Она снова повернулась к отцу, пораженная выражением му́ки на его лице. Эрлкинга и его призрачную свиту боялись все, но Серильде показалось, что в глазах отца она видит что-то еще – не просто испуг, вызванный сотнями историй, которые он слышал, а… знанием. Он что-то знал, и это было настоящей причиной его отчаяния. Он был уверен, что ее ожидает нечто ужасное, если она последует за призраком.
– Видимо, нужно было сразу предупредить, что это не просто вежливое приглашение, – заговорил призрак. – Если вы его отклоните, последствия будут… печальными.
Сердце Серильды забилось чаще. Схватив отца за руки, она крепко их сжала.
– Он прав, папочка. Нельзя отказывать Эрлкингу. Если только ты не хочешь, чтобы случилось что-то ужасное… с тобой или с твоими близкими.
– Или со всем вашим городком и со всеми, кого вы когда-то любили, – скучающим тоном добавил призрак. Серильде показалось, что он вот-вот зевнет, но он бросил на нее резкий, предостерегающий взгляд.
– Серильда, – отец понизил голос. – Что ты ему наговорила? Чего он хочет?
Она покачала головой.
– Все, как я тебе говорила, отец. Я просто рассказала ему историю, – и Серильда постаралась как можно беспечнее пожать плечами. – Может быть, ему захотелось послушать еще одну.
В глазах ее отца было сомнение, но… вдруг появился и слабый проблеск надежды. Видимо, догадалась она, отец забыл, какую именно историю она рассказывала той ночью. Эрлкинг поверил, что она может превращать солому в золото. Но… Да нет, не может быть, чтобы речь шла об этом. Зачем Ольховому Королю золотая пряжа?
– Я должна ехать, папочка, мы оба это знаем, – она кивнула кучеру. – Мне нужна минута, чтобы собраться.
Закрыв дверь, она забегала по комнате, надела самые теплые чулки, плащ для езды верхом и башмаки.
– Соберешь мне еды в дорогу? – попросила она отца, который все стоял у двери, в отчаянии ломая руки. Серильда хотела вывести его из ступора, хотя и еда пригодится. Правда, она была еще сыта после ужина и, учитывая вдруг накрывшую ее тревогу, сомневалась, что в ближайшее время захочет есть.
