Серильда даже вскрикнуть не успела, когда одна из этих зверюг бросилась на нее, клацнув зубами перед самым лицом. Огромные лапы ударили ее по плечам. Она упала в снег, закрыв лицо руками. Пес, широко расставив лапы, навис над ней, воняя серой и гнилью.
К ее удивлению, тварь не впилась в нее зубами, а замерла в ожидании. Дрожа, Серильда осмелилась посмотреть в щель между пальцами. Пес, сверкнув глазами, потянул воздух носом, в кожаных ноздрях полыхнул свет. Что-то мокрое капнуло Серильде на лицо. Ахнув, она попыталась вытереться и, не удержавшись, всхлипнула.
– Оставь ее, – скомандовал голос, тихий, но властный.
Пес отскочил, оставив на снегу дрожащую, задыхающуюся Серильду. Она вскочила и метнулась назад к дому. Схватив стоявшую у стены лопату, стремительно, с отчаянно бьющимся сердцем, повернулась, готовая дать отпор. Но адских гончих рядом не оказалось.
На том самом месте, где она только что лежала, неподвижно стоял конь. Серильда растерянно смотрела на него. Это был вороной жеребец, под его лоснящейся шкурой бугрились мышцы, из ноздрей вырывались струи пара.
Всадник, залитый лунным светом, был красив и в то же время ужасен. Бледная с серебристым отливом кожа, глаза цвета тонкого льда над глубоким озером и длинные черные волосы, свободно падавшие на плечи. На нем были великолепные кожаные доспехи, два пояса с несколькими кинжалами, ножами и изогнутым рогом. За плечом – колчан со стрелами. Он был похож на короля – властный, подчинивший себе чудовище, на котором сидел верхом. Уверенный, что любой с трепетом и почтением склонится перед ним.
Он был опасен.
Он был великолепен.
Он был не один.
Поодаль стояли еще дюжины две скакунов – вороные, черные как смоль, но с белоснежными гривами и хвостами. На спине у каждого сидел всадник – мужчины и женщины, молодые и старые, одни в прекрасных одеждах, другие – в лохмотьях. Некоторые из них были призраками. Это Серильда поняла сразу – их нечеткие силуэты расплывались на фоне ночного неба.
Остальные были Темными. Глядя на их неземную красоту, ошибиться было невозможно – это были бессмертные демоны, давным-давно сбежавшие из Ферлорена, от их хозяина, бога смерти. И все они смотрели на нее. Гончие тоже. Повинуясь приказу хозяина, они отошли и с голодным видом бродили поодаль.
Серильда снова посмотрела на всадника, возглавлявшего Охоту. Она знала, кто перед ней, но даже в мыслях не осмеливалась поминать его имя, опасаясь, что может оказаться права.
Он пристально смотрел на нее, сквозь нее взглядом, каким смотрят на блохастую шавку, посмевшую украсть чужой ужин.
– В какую сторону они пошли?
Серильда вздрогнула. Этот голос… Полный спокойствия, пронизывающий. Если бы всадник не ограничился простым вопросом, а снизошел до того, чтобы, например, почитать ей стихи, она уже была бы околдована.
Однако она обнаружила, что может стряхнуть с себя очарование. Ей помогла мысль о моховицах, сидевших в подполе в нескольких футах от нее, и об отце, который, как она надеялась, крепко спал в доме. Она осталась одна и, будто в капкан попала, привлекла внимание этого странного создания, скорее демона, чем человека.
Аккуратно поставив лопату на место, Серильда спросила:
– В какую сторону кто пошел, сударь?
Потому что, конечно же, он был из знатных, занимал высокое положение. Король, подсказал ей разум, и Серильда умолкла. Это просто… не укладывалось в голове.
Его светлые глаза сузились. Вопрос надолго повис между ними в ледяном воздухе, и Серильда начала дрожать от холода. Под плащом на ней была только ночная рубашка, пальцы на ногах быстро немели.
Эрл… – нет, охотник, так она будет его называть. Охотник не ответил. Серильда была разочарована, ведь если бы он сказал: «моховицы», она могла бы задать ему новые вопросы. Зачем он охотится на лесной народец? Что ему от них нужно? Это ведь не звери, которых можно убить и обезглавить, а шкурами украсить замок. Она очень надеялась, что это в его намерения не входит. При одной мысли о чем-то подобном сводило живот.
Но охотник ничего не говорил, только смотрел ей в глаза, а конь его замер в полной, неестественной неподвижности.
Не в силах больше выдерживать молчание – вообще никакое, но особенно молчание в окружении призраков и духов, Серильда испуганно вскрикнула.
– О, простите меня! Я мешаю вам проехать? Простите… – она отступила назад и присела в реверансе, взмахнув рукой. – Не обращайте на меня внимания. Мне просто нужно кое-что собрать тут в полночь, но я подожду, пока вы проедете.
Охотник не двинулся с места. Еще несколько коней, встав полукругом, постукивали копытами по снегу и нетерпеливо фыркали.
После мучительно долгой паузы охотник заговорил:
– Не хочешь ли к нам присоединиться?
Серильда вздрогнула. Трудно было понять, что это – приглашение или угроза, но сама мысль о том, чтобы присоединиться к этой кошмарной компании и участвовать в продолжении Охоты вызвала ужас. Отвечая, она старалась не заикаться:
– Я бесполезна для вас, сударь. Никогда не училась охоте и ничего не умею, даже в седле не могу как следует держаться. Лучше уж вы поезжайте, а я останусь и займусь своими делами, соберу кое-что.
Охотник склонил голову, и в его холодном взгляде Серильда впервые заметила что-то новое. Нечто вроде любопытства. К ее большому удивлению, он перекинул ногу через седло и – Серильда ахнуть не успела – соскочил на землю прямо перед ней.
По сравнению с большинством девушек в деревне Серильда была высокой, но Эрлки… охотник оказался выше на целую голову. Необычной была вся его фигура – длинная и тонкая, как водяной тростник. Хотя, пожалуй, уместнее было бы уподобить его мечу. Серильда тяжело сглотнула, когда он шагнул к ней.
– Расскажи-ка мне, – сказал он негромко, – чем это ты занята в такой час, в такую ночь?
Одно жуткое мгновение Серильда не могла произнести ни слова. Язык не слушался ее, в голове было пусто. Слова не шли на ум. Там, где обычно роились выдумки, сказки и истории, не было ничего. Такого с ней еще не случалось.
Все равно, что прясть золото из соломы.
Охотник насмешливо склонил голову. Понял, что поймал ее. Теперь он снова спросит, где моховицы. И что она ему скажет, кроме правды? Что еще она может ответить?
Думай. Думай…
– Ты, помнится, сказала, что хочешь… что-то собрать? – подсказал он тоном, в котором легко было услышать искреннее расположение и любопытство. Но это была хитрость, ловушка.
Серильде удалось оторвать от него взгляд и посмотреть на поле, где вечером она протоптала дорожку в снегу, когда мчалась домой. Из слякоти торчало несколько сломанных и пожелтевших стебельков ржи.
– Солому! – ответила она, почти закричала, так что охотник слегка отпрянул. – Солому я собираю, сударь! Что же еще?
