– Этой зимой, – прошептала Таволга. – На Бесконечную Луну…
Серильда не сразу поняла, о чем они говорят.
На эту Бесконечную Луну полнолуние совпадет с зимним солнцестоянием.
Она ахнула.
Минуло девятнадцать лет с последней такой луны – и это была та самая ночь, когда ее отец помог богу-плуту и пожелал ребенка.
– Вы думаете, он собирается охотиться на кого-то из богов, – выдохнула она. – Он хочет загадать желание.
– Желание? – шумно всхрапнула Пуш-Грола. – Может, и желание. Но на то, чтобы стремиться поймать бога, может быть много разных причин.
Глава 44
– Бабушка, – Таволга двумя руками обхватила катушку с золотой пряжей, – если он загадает желание…
– Мы все знаем, чего он пожелает, – буркнула моховица, которая раньше угрожала Серильде.
– А что мы об этом знаем? – спросила Серильда.
– Нет, Наперстянка, я бы не была так уж в этом уверена, – сказала Пуш-Грола.
– Но это возможно, – возразила Таволга. – Мы, конечно, не знаем, чего ему захочется, но возможно…
– Мы не можем знать, – отрезала Пуш-Грола. – И нечего даже пытаться читать в его черном сердце.
Таволга и Наперстянка переглянулись, но промолчали.
Серильда переводила взгляд с моховиц на старуху и сгорала от любопытства. Что мог бы пожелать Эрлкинг? Вечная жизнь у него уже есть. И множество слуг, которые ему служат. Но воспоминание о ею же самой придуманной истории нашептывало ей ответ.
Он хочет Королеву.
Охотницу.
Если бы они все были героями волшебной сказки, именно этого он и пожелал бы. Истинная любовь властна даже над злодеями.
Но они не в сказке, и трудно представить, чтобы Эрлкинг, который хоть и был самым настоящим злодеем, потратил желание, чтобы вернуть возлюбленную из подземного мира.
Что еще?
– Много ли золота напрял для него этот дух? – спросила Пуш-Грола.
Серильда задумалась, представила себе всю эту солому, все катушки. Кучи, штабеля, горы катушек.
– Золота за первые две ночи хватило на веревки, чтобы связать татцельвурма, – сказала она. – И он сказал, что сделанного прошлой ночью будет достаточно, чтобы… чтобы поймать и удержать даже самое могучее существо.
Самое могучее существо.
Рот Пуш-Гролы скривился. Подняв лежащую рядом палку, она ударила ею о землю.
– Больше нельзя давать ему этого.
Серильда сложила перед собой ладони, как делала, когда пыталась говорить с фрау Зауэр терпеливо и рассудительно.
– Я не возражаю. Но он убьет меня, если я не сделаю того, о чем он просит. Что же мне делать?
– Поплатиться жизнью, – бросила одна из моховиц.
Серильда уставилась на нее.
– Что, прости?
– Представь, сколько зла сотворит Эрлкинг, если сможет загадать желание одному из богов, – сказала дева. – Жизнь смертной девчонки этого не стоит.
Серильда нахмурилась.
– Если бы на кону стояла твоя жизнь, ты бы отнеслась к ней так же беспечно?
Моховица подняла бровь.
– Я не беспечна. Эрлкинг веками охотится на нас и на создания этого мира. Если бы он нас схватил, то стал бы под пытками выведывать, где находится наш дом, – она обвела рукой долину. – Так что мы бы умерли с честью, не проронив ни слова.
Серильда взглянула на Таволгу, и та не отвела взгляд. Эрлкинг охотился за ней и Снытью, говорил, что головы моховиц могут украсить его стену. Но ей не приходило в голову, что сначала он стал бы мучить их.
– Дикая Охота опасна для всех живых существ, – сказала Пуш-Грола, – и для людей, и для лесного народа. Моя внучка говорит правду. Это золото – оружие в его руках. Мы не можем позволить Эрлкингу поймать в плен бога.
Серильда отвернулась. Она поняла, чего от нее хотят: клятвы в том, что она больше не даст королю того, что он хочет. Не попросит Злата помочь ей. И примет смерть за отказ.
Вот только она не знала, сможет ли пообещать это.
Серильда огляделась, примечая оружие, прислоненное к камням и лежащее на коленях. Впервые с того момента, как она сюда попала, она задумалась, безопасно ли для нее общество моховиц. Не верилось, что они хотят причинить ей вред – но, если она откажется исполнить их желание, как они поведут себя? Серильде вдруг стало не по себе от странного чувства, что она, сама того не желая, ввязалась в многовековую войну.
Но если это действительно война, какова ее роль в ней?
Лесная Бабушка что-то бормотала, слишком тихо, чтобы кто-нибудь услышал. Затем наклонилась в сторону Таволги и легонько постучала по своей голове концом клюки. Таволга тут же снова принялась перебирать ее волосы, а Пуш-Грола тем временем размышляла.
После того, как были выловлены и выброшены еще четыре букашки, Пуш-Грола выпрямилась.
– Поговаривают, будто он убивает не всех, кого поймает в лесу. Что некоторых держат в замке в клетках – для развлечения, на развод или для натаскивания его гончих.
– Да, – подтвердила Серильда. – Я их видела.
Лицо Пуш-Гролы потемнело от едва сдерживаемой ненависти.
– Он мучает их?
Серильда вспомнила тесные клетки, незалеченные раны, и несчастных существ, которые дрожали в молчаливом страхе, когда мимо проходили Темные. У нее сжалось сердце.
– Я думаю, это возможно, – прошептала она.
– Мы отвечали за них и подвели их, – проскрежетала Пуш-Грола. – Любой, кто помогает Эрлкингу и его Охотникам, наш враг.
Серильда протестующе помотала головой.
– Я не хотела стать вашим врагом.
– Твои желания меня мало волнуют.
Руки Серильды сжались в кулаки. Судя по всему, это общая особенность древних существ, независимо от того, чью сторону они занимают. Никому нет дела до смертных, оказавшихся между ними, словно между молотом и наковальней.
– Это не имеет значения, – еле слышно сказала она. – Мне все равно больше нечего предложить в уплату за магию. Злат не может бесплатно прясть золото, даже чтобы спасти мою жизнь.
– Да, этого он не может, – отозвалась Таволга. – Магия Хульды требует равновесия, а равновесие достигается обменом. Ничего не делается за просто так.
– Ну и прекрасно, – Серильда пожала плечами, демонстрируя равнодушие, которого на самом деле не чувствовала. – Король наверняка снова призовет меня, когда наступит Пробуждающаяся Луна. Злат не сможет мне помочь, я не выполню задание, и король отнимет у меня жизнь. Получается, я уже проиграла.
– Да, – подтвердила Пуш-Грола. – Тебе не позавидуешь.
