Ристин хочет драться. Наслать на них свой крик. Изничтожить их.
Из самых недр замка доносятся ритмичные звуки – стук каменных топоров, не утихающих ни днем, ни ночью.
– Ты готова, подруга? – поет чей-то голос.
Это Кари. Крылатая хвитра встает рядом, усталая и встревоженная, с поникшими крылами.
– Всегда готова, – отвечает Ристин.
Молотки все стучат и стучат, и от этого звука Ристин клонит в сон. Это сотни бескрылых воинов-хвитр копают ходы под замком. День и ночь они вгрызаются в земную твердь, день и ночь стучат и ломают. Они роют новые ходы, ведущие на юг.
Вся гора Салаяк уже насквозь пронизана многочисленными туннелями. Часть из них ведет на внешнюю сторону горы, прямо к подножью крепостной стены, другие уводят на многие мили прочь от замка. Одни узкие и тесные, как крысиные норы, другие – широкие и просторные, словно королевские залы.
Там, внизу, ревут подземные потоки и зияют отверстия глубоких шахт, которые кажутся бездонными. Многочисленные залы и переходы, которые хвитры прорыли, чтобы добраться до серебряных жил, переплетаясь, образуют хитроумные лабиринты. Там, под горой, тянутся природные пещеры и гроты, погруженные в вечный мрак и безмолвие.
С самого начала времен хвитры рыли и вгрызались в гору. С тех пор, как они вышли из Ярмаланда, они только и делали, что копали и копали – но теперь, когда на юге собираются отряды меченосцев, хвитры копают усерднее, чем когда-либо.
Камень бьет о камень. Глубоко под горой каменные топоры ломают и крошат скальные породы, и множество трудолюбивых рук таскают обломки и расчищают завалы.
Ристин не придется копать. Крылатые хвитры должны только сражаться и защищать.
– Хвитры! – кричит кто-то.
Голос Кайте. Ристин и Кари отходят от окна.
Весь отряд крылатых созданий выстраивается в одну шеренгу, поднимает крылья и приветствует своего военачальника громким боевым кличем. Но Кайте обводит всех мрачным взглядом.
– Хвитры! – поет она. – Откуда мы вышли?
– Из царства Хель в Ярмаланде!
– Где мы живем теперь?
– Под лучами Солнца!
– И каков наш долг?
– Повиноваться, сражаться и защищать!
Больше Кайте не задает вопросов. Лишь кивает.
– Скоро нам придется сражаться, хвитры. Но прямо сейчас мы должны помочь возле крепостной стены с шарами смерти.
В горах
Гигантский змей был таким длинным, что легко мог обернуть свое тело вокруг Фрёсёна. Он возник из-под воды и выбрался на берег с косулей в огромной пасти.
Чудовище подняло голову и обрушилось на солдатский лагерь. Ломая палатки, убивая рыцарей.
Вот он нацелился на Йорана…
– Нет!
Йоран проснулся от собственного крика. Было темно. Он лежал в холодном поту, и дрожал от озноба.
Это только сон. Ночной кошмар.
Но он разбудил его, и Йоран, не смыкая глаз, проворочался до самого рассвета и уже вконец замерз, когда раздался приказ Коха:
– Арьергард, подъем! Готовься к маршу!
Йоран выбрался из палатки. На востоке поднималось яркое летнее солнце и освещало солдат, которые убирали палатки, собирали вещи и грузили телеги.
Фогт ждал их перед замком, сидя на большом черном коне. Позади него стояло две сотни солдат-пехотинцев из Емтланда. Весьма впечатляющее зрелище.
Рыцари подъехали к господину Георгу и воздели свои копья к небу.
– Предводитель! – воскликнул Магнус. – Мы передаем тебе наше войско!
– Достопочтенные рыцари! – ответил фогт. – Я принимаю командование! Солдаты! Вперед! Против хвитр и за свободу нашего королевства!
И фогт, развернувшись, поскакал во главе войска через мост, все дальше от Стуршёна. На север, прямо в дикую пустошь. Арьергард выступил, как обычно, самым последним, и когда их телега катила по мосту, Йоран внимательно смотрел по сторонам, но никакого озерного змея в воде не заметил.
Солнце пригревало все жарче, и при свете его лучей Йоран увидел, как изменился Никлис. Теперь у брата было оружие – длинные кожаные ножны, из которых торчала рукоять настоящего меча.
На первом же привале, когда Никлис вытащил меч и принялся точить его лезвие, Йоран увидел, что меч был совсем старым, но под точильным камнем сталь вновь становилась чистой и блестящей.
– И когда ты закончишь его точить? – спросил он.
– Кто знает? – ответил Никлис, не прерывая своего занятия. – Возможно, когда мне самому воздвигнут рунный камень.
С мечом Никлис выглядел теперь куда увереннее. Он широко улыбнулся своим братьям.
– Теперь я буду вас защищать, – сказал он. – Вместе с Ураганом.
– С Ураганом? – переспросил Самуэль.
Никлис довольно кивнул.
– Так называется мой меч.
Казалось, у него так и чешутся руки пустить оружие в дело. Но Самуэль лишь холодно посмотрел на него в ответ.
– Сперва защити себя сам, брат. Не упади и не проткни себя ненароком.
Никлис молча убрал Ураган в ножны. У него были еще свежи воспоминания о дяде Стейне и его ноже.
Поход продолжался. Озеро Стуршён скрылось из виду, и горы надвигались на войско, становясь все выше и выше.
Их дорога пролегала теперь по неровным каменным мостикам через быстрые ручьи и грохочущие водопады. Время от времени появлялся Габриель Грау и другие следопыты в своих зеленых шапочках, и тогда фогт с рыцарями останавливались и подолгу советовались с ними.
Йоран тоже зорко смотрел по сторонам, но ни одной хвитры не заметил. Одни лишь сосны и ели, которые были здесь куда выше и росли куда гуще, чем дома в Смоланде. Словно он оказался в узком тоннеле с зелеными стенами.
Не дрожали ветви, выдавая присутствие врага, не мелькали среди стволов темные тени. Безмолвный лес хранил свою величественную неподвижность. Лишь ярко светило солнце, и звонко хрустел под ногами сухой валежник. Телега медленно катила по крутому склону. Йоран осторожно кашлянул.
– Есть здесь где-нибудь вода? – шепотом спросил он. – Мне бы…
И внезапно замолчал.
Мертвые тела. Десять повешенных мертвых тел в лесу. Они качались на высоких соснах рядом с тропой, по которой двигалось войско. Это были не хвитры, а люди. Молодые следопыты, повешенные на железных цепях.
– Не смотри, – быстро произнес Самуэль.
Но Йоран не послушался. Ноги трупов были начисто обглоданы, одежда отсутствовала, их волосы слабо шевелились на ветру. Черепа пялились на проезжавшие телеги пустыми глазницами.
