Но Йорану не спалось. Едва солнце опустилось за Салаяк, как в арьергарде появился Хасверос. Он пропустил всеобщий воинский сбор и, казалось, его совеем не интересовали слухи о новом оружии. Старик лишь заглянул к Йорану в палатку и коротко кивнул юноше.
– Идем, Kleinman!
– Куда?
– Собирать мхи и травы. Прежде чем вступим в magnum bellum.
Йоран кивнул. Большая война. Завтра их ждут многочисленные раны и ампутации, но сегодня вечером нужно только нарвать трав.
Он выбрался из палатки. Руки и ноги болели, но он же не на бой сейчас шел.
Старик направился вверх по склону, пробираясь среди кустиков брусники и молодых елочек. Беззаботно насвистывая, он рвал целебные травы и собирал лишайник.
Йорану же было не до свиста. Они находились слишком близко от замка. Из-за камней на крепостной стене то и дело показывались лица врагов, но Хасверос не обращал на них никакого внимания.
Вот он распрямился, пожевывая какой-то корешок, и тепло улыбнулся Йорану.
– Свежая летняя ризома, Kleinman! Лечит болезнь легких и на вкус хороша. Хочешь попробовать?
– Лучше кусочек сахару, – попросил Йоран. – Перед битвой.
Хасверос вздохнул. Но достал свой мешочек и извлек оттуда кусочек сахару. Он передал его Йорану и вдруг замер, вперив неподвижный взгляд на юг, на затянутое сумерками ложе долины.
– Что-то движется сюда, Kleinman.
Йоран прищурился, глядя вниз с откоса.
– Еще всадники?
Хасверос покачал головой.
– Нет… Нечто-то совсем иное.
И тут внезапно они увидели. Внизу в долине двигались две телеги, запряженные четверкой здоровенных волов. Их направляли десяток молодых мужчин с гербом фогта на груди.
Рядом с телегами ехал мужчина постарше. С повязкой на одном глазу.
Йоран узнал его – тот самый мужчина с мешками, набитыми деньгами, которого они с Хасверосом повстречали в Аскерсунде.
Так много волов – и всего лишь для двух телег. Должно быть, груз и впрямь был тяжел.
Так оно и оказалось. Сперва Йорану почудилось, что в телегах лежит две пары часов, какие вешают на церковные башни. Но эти были гораздо длиннее и уже. Похожие на трубки.
Одноглазый кивнул им, когда телеги проезжали мимо.
– Вот мы и у горы, – сказал он на ломаном шведском. – Как раз вовремя.
Хасверос кивнул ему в ответ.
– Знатные у вас орудия.
– Привезены из Кальмара, – гордо ответил одноглазый. – Они проделали долгий путь. Сперва на судне на север по немецким рекам, потом через Балтийское море… Первые во всей Скандинавии!
– Так у вас и порох есть?
– А то! – довольно кивнул одноглазый. – Самого лучшего сорта, из самого Авиньона!
И он продолжил свой путь. Волы тащили бронзовые орудия на плато к востоку от замка хвитр.
– Новое оружие, – тихо произнес Хасверос. – Никогда не видел его прежде, но много слышал о нем… Фогт, должно быть, купил их во Франции.
– Что это?
– Пушки, – угрюмо ответил Хасверос.
Но Йоран не отставал:
– А что такое пушки?
– Орудия, отлитые из бронзы. Тяжелые, как видишь, но порох в них легкий. И быстрый.
– А что такое порох? – тут же спросил Йоран.
– Новое вещество, – ответил Хасверос. – Родом из Китая… Но во время моих странствий по югу Франции я встречал алхимиков, которые научились очищать его, чтобы увеличить поражающую способность.
– А, что-то вроде греческого огня? – догадался Йоран.
– Порох сгорает еще быстрее, – ответил Хасверос. – Да так быстро, что все, чего он касается, тот час разрушается. Камни, железо, солдаты… Порох уничтожает все на своем пути. Он настолько силен, что может посылать на большие расстояния целые каменные глыбы.
Йоран замолчал, он думал о великанах из легенды, которые когда-то остановили возле Долины Скорбей гигантского змея.
– Еще от пушек ужасный грохот, – негромко добавил Хасверос. – Словно громовые раскаты… Завтра услышишь.
И он положил в свою корзину еще пригоршню трав и лишайника.
– На сегодня хватит. Идем!
Но Йоран остался и смотрел, как разгружают телеги с бронзовыми орудиями.
Великаны, которые кидаются камнями. Наверняка рыцари и господин Георг дожидались этих пушек, прежде чем перейти в наступление.
Теперь же все готово для битвы.
Кровь на горе
В атаку!
Magnum bellum. Вот она, большая война, совсем близко.
Небо на востоке едва начало светлеть, когда Йоран с братьями выбрались из палатки. Каменистая почва на склоне горы к утру покрылась инеем и выглядела совсем твердой.
Рассвет выдался тихим-тихим, словно в затишье перед бурей. Солдаты глухо переговаривались друг с другом и меньше обычного бряцали оружием.
Лошади почти не ржали, лишь слабо пофыркивали. Даже поросята и те оказались странно притихшими, когда Йоран отправился их кормить.
Но по дороге он заметил, как к горе Салаяк поползла серая пелена тумана. Прямо к замку хвитр.
– Это не туман, – сказал Самуэль, словно прочитав его мысли. – Это дым.
– Чуешь? Пахнет гарью, – и Никлис указал Йорану на левый склон горы. – Я вижу Габриеля Грау и остальных разведчиков фогта. Должно быть, они еще ночью подобрались к крепостной стене и разожгли огонь.
– Дым скроет нас из виду, – понял в чем дело Самуэль. – И тогда врагу труднее будет нас разглядеть.
– Пушки он тоже скроет, – добавил Никлис.
Йоран налил свиньям воды в поилку и, прищурившись, попытался разглядеть пушки.
Канониры старались изо всех сил, чтобы как следует установить орудия на склоне и не дать им скатиться. И сквозь дым было видно, как нелегко им приходится – пушки действительно были страшно тяжелыми. Но наконец они встали как надо, нацелившись своими жерлами на замок и крепостную стену.
– Почему в ней нет никаких ворот? – неожиданно задал вопрос Йоран.
– Чего? – не понял Никлис.
– Я говорю, в крепостной стене хвитр не видно ничего похожего на ворота, – пояснил Йоран. – Как же они тогда попадают в замок?
Вопрос повис в воздухе. Никлис с Самуэлем, не зная, что ответить, принялись молча натягивать на себя кольчуги, которые они получили в дар от господина Арбмана.
