– Где я?
– Держитесь за меня, ваше высочество, – говорит Ристин.
– Нет… – едва успевает вымолвить принц.
Несмотря на пиявок, он словно нутром почуял опасность и в последний момент очнулся, но успел простонать лишь одно слово:
– Нет…
И тут Ристин прыгает, вместе с принцем. Они проваливаются вниз в отверстие для мусора, навстречу холодному ветру. Их тела словно теряют вес. Ристин встречают почти отвесные стены колодца. Она падает к ним почти вплотную, не имея ни малейшей возможности расправить крылья.
Одной рукой Ристин пытается ухватиться за трещину или выступ. На короткое мгновение ее когти цепляются за что-то. Но хватка тут же слабеет, и Ристин снова камнем летит вниз.
Быстро, слишком быстро!
Сейчас Ристин страшно рискует, падая со сложенными крыльями и не имея никакой возможности затормозить падение.
Но принц Дхор тяжестью своего тела тянет ее вниз, и плато у подножья замка неумолимо приближается к ним навстречу.
Столкновения не избежать.
Ристин изгибает шею и выкрикивает защитный клич навстречу стремительно приближающейся земле, чтобы смягчить падение. Но приземление получается жестким. От удара из нее выходит весь воздух, и мир перед глазами погружается во мрак.
За краем
На плато
Ристин снова видит свет. Яркий солнечный свет.
И ощущает кожей холодный ветер.
Она медленно открывает глаза и моргает. Богиня Солнце вот-вот скроется за горизонтом. Но ее лик все еще греет, несмотря на пробирающий до костей ветер.
Ристин поднимает голову и смотрит вверх. На скале прямо над ней нависает задняя часть замка хвитр. Падение было долгим, но все-таки она выжила.
Но зачем ей эта жизнь, если нет больше Кари.
Чем-то воняет. Ристин оглядывается. Она лежит, наполовину погребенная в грудах мусора. Целая гора гниющих объедков, старых грибов, увядших цветов… Все то, что год за годом выбрасывалось из замка хвитр.
Она медленно выбирается из мусора. В левой ноге – тупая режущая боль, но двигать ногой она не мешает. И крылья остались целыми и невредимыми.
Ристин жива. Жива, несмотря ни на что. Она не разбилась и не размозжила свой череп о скалы. Лишь повредила ногу и некоторое время пролежала без сознания.
А где же Дхор? Принц тоже лежит в мусоре, всего в нескольких шагах от нее, все такой же закутанный в одеяло и подушки. Его глаза закрыты. На горле и лбу по-прежнему сидят пиявки.
Ристин выпрямляется и осматривается. Они с принцем оказались на широком горном плато – пограничной области между горой Салаяк и Ярмаландом. Здесь хвитры пасут своих коров, пока хватает травы. Всего в ста шагах от помойки плато заканчивается крутым обрывом, покрытым льдом и снегом. Вот откуда дует этот немилосердно-холодный ветер.
Ярмаланд! Царство богини Ночи.
Ристин хочет выбраться из мусора. Но это не так-то просто: ее ноги буквально тонут в гниющих объедках, и приходится прикладывать немалые усилия, чтобы их вытащить. Но наконец ей удается подобраться к Дхору. Она склоняется над ним и тихо напевает Песнь Пробуждения.
Просыпайтесь, ваше высочество. Мы должны выбираться отсюда.
Слышит ли ее принц? Она не знает, но внезапно он просыпается и, окинув ее мутным взглядом, качает головой.
– Не сейчас…
И принц снова укладывается спать на куче мусора, словно в удобную постель. На его коже по-прежнему шевелятся живые пиявки.
Ристин добавляет в голос строгости.
– Просыпайтесь, ваше высочество!
И тут она каменеет. В тени, у самого подножья мусорной горы, кто-то шевелится.
Но это не коровы, а хвитры.
Только низкорослые и очень дряхлые. Согнутые спины, поношенные шапочки. Они удостаивают Ристин и Дхора лишь короткими сумрачными взглядами и тут же отворачиваются. Ристин догадывается, что это пастухи.
К счастью, они не опасны. Ристин поворачивается к ним спиной и пытается поднять на ноги принца. Он что-то неразборчиво бормочет во сне, но подчиняется. Хромая и спотыкаясь, она помогает ему сойти с кучи мусора и подходит к пастухам.
Самый старший из них, седой, как трухлявый пень, поднимает голову и показывает рукой на Ристин, следом – наверх и спрашивает:
– С горы?
Тихо и скрипуче выпевает он песню хвитров, и Ристин кивает ему.
– Мы явились с горы Салаяк, – отвечает она. – Люди захватили замок, и нам пришлось спасаться бегством.
Пастух молча слушает. Ристин плавно меняет напев.
– Пища? Есть у вас здесь внизу какая-нибудь пища? Хотя бы коровье молоко?
Пастух качает головой. И показывает на пропасть.
– Коров больше нет. Съели.
– Кто съел? – не понимает Ристин.
– Ночные вороны, – отвечает пастух.
Ристин смотрит туда, где плато заканчивается обрывом. Там, над бездной, нависает обледеневшая скала. На скале виднеется круглое железное кольцо и толстая веревка. Оборванная.
– Скоро вороны снова прилетят, – говорит пастух. – Они хотят еще коров.
– Так ведь больше нет, – замечает Ристин.
У пастуха встревоженное лицо.
– Вороны вернутся. Они требуют коров.
– Я защищу вас, – обещает Ристин.
Больше Ристин не поет. Она отдает пастуху шелковые подушки принца, и тот, довольный, ковыляет прочь к небольшому отверстию в скале.
Ристин смотрит на обледенелый край пропасти – границу Ярмаланда.
Царство воронов, думает она. Фей и прочих жутких существ, что скрываются там внизу. Достанет ли у нее сил защитить от них принца и пастухов? Или даже просто саму себя?
Но сейчас ей некогда думать о Ярмаланде. Пора заняться делами поважнее.
Она берет принца в охапку и кладет его на густую траву, где мусора поменьше. Чуть ниже в земле есть выемка, где собирается дождевая вода. Не больше лужи, но Ристин и этого достаточно, чтобы смыть с себя следы сражения. Кровь и слезы.
Внезапно Дхор кашляет за ее спиной. Ристин от неожиданности вздрагивает и поворачивается к принцу. Тот беспокойно спит, завернутый в одеяло – все, что у него осталось, не считая шелковых одежд и кожаной заплечной сумки.
