– Да, это хорошо! – запальчиво воскликнул Никлис. – Хоть несколько дней я отдохну от дяди Стейна. Никаких ссор и скандалов. Мне совсем не стыдно!
Матушка Вострая покачала головой.
– Никто не сочувствует моему брату, даже сейчас.
– Да он же сумасшедший! – воскликнул Самуэль. – Вроде бешеного пса.
– Это в наказание за его грехи, – строго добавил Никлис. – Он убил нашего отца под стенами крепости Аксвалль, и ты знаешь об этом, матушка… Ты прекрасно об этом знаешь!
Матушка покачала головой.
– Это было десять лет назад, – сказала она. – Никто не знает точно, что тогда произошло.
– Уж Стейн-то точно знает! – закричал Никлис. – Он вернулся домой с деньгами и слитками серебра, а наш отец упокоился в крепостном рву!
Но внезапно Йоран осекся и озабоченно уставился на мать.
– Что сказали монахи про раны Торкиля?
Матушка Вострая отвернулась к очагу и тихо промолвила:
– Ваш брат просит вас помолиться за него… Раны очень глубокие.
– Они от меча? – спросил Никлис.
– Монахи сказали, что они похожи на чьи-то укусы. Они еще ни разу не видели подобных ран… Словно его покусал хищный зверь.
Укусы хвитр, подумал Никлис.
В воздухе запахло новой угрозой. К дяде Стейну прибавились еще какие-то неведомые хвитры.
Самуэль с Никлисом продолжали пахать поле, пока Йоран плел новые веревки. Но вот по вечерам теперь все стало совсем иначе. Только Йоран, как обычно, лазил вверх на Голову Короля, когда бывал свободен, но у Никлиса с Самуэлем больше не было времени на подобные ребячества. Теперь они частенько бегали на край долины, откуда наблюдали за густым дубовым лесом на севере.
У братьев из головы все никак не шел Торкиль. И те серебряные палочки, что он принес с собой.
Никлис отдал одну палочку Самуэлю, а вторую приберег для себя. Она была совершенно гладкой, без малейших трещинок или шероховатостей. И еще она была не горячей и не холодной, а странно прохладной на ощупь.
– Волшебные палочки хвитр, – задумчиво говаривал Никлис. – Значит, Торкиль где-то повстречал этих тварей.
– На севере, так он сказал, – добавлял Самуэль.
Братья продолжали нести дозор. Лес на севере раскинулся темной массой, протянувшейся на многие мили до самых берегов озера Веттерн
[9].
– Если бы мы были викингами… – задумчиво протянул Никлис. – Их было не запугать какими-то хвитрами.
– Викингов больше нет, – проговорил Самуэль. – Теперь настало время рыцарей.
– Но только не для Долины Скорбей, – возразил Никлис. – Кроме нас здесь никого больше нет. Мы – ее единственные защитники.
В лесу что-то скрипнуло и тревожно зашуршало во мраке. Братья медленно попятились подальше от опушки. Сейчас им как никогда нужно было оружие.
Мир дому
В конце концов дядя Стейн вернулся домой из монастыря, но это случилось почти через неделю. Поздним вечером он, прихрамывая, вошел в избу и грузно опустился за дубовый стол. Самуэля не было – он в это время плел веревки в сарае, зато все остальные уже сидели за столом и ужинали.
– Мир дому, – тихо произнес Стейн. Дядюшка был бледен и совершенно трезв, но взгляд его оставался настороженным.
– Мир, – промолвила матушка Вострая, разливая суп по тарелкам.
Стейн кивнул и принялся есть. За столом воцарилась тишина. Внезапно Никлис резко встал и вышел.
– Йоран? – тихо позвала мать младшего сына. – Сходи присмотри за своим братом.
Йоран отправился вслед за Никлисом и увидел, как тот карабкается вверх на Рунный хребет. Оказавшись на вершине, брат встал возле рунного камня и принялся смотреть, как садится солнце.
– Стейн скоро снова напьется и прикончит меня, – тихо промолвил он приблизившемуся Йорану. – Рано или поздно, но это случится. Если я не опережу его.
– Ты сможешь убить дядю? – опасливо спросил Йоран.
Но Никлис лишь холодно взглянул на него.
– Лично ты можешь побыть в сторонке, пока я буду это делать, – ответил он и кивнул в сторону Змеиного хребта. – Заберешься на Голову Короля – там тебя точно никто не достанет.
Йоран промолчал. Ему хотелось только, чтобы Торкиль вернулся домой. Чтобы их снова стало четверо братьев. Вместе они были сильнее дяди Стейна.
Но Торкилю больше не суждено было вернуться. Два дня спустя пришла весть из монастыря, и вскоре мать с Самуэлем грустные и понурые возвратились домой.
– Торкиль больше не проснется, – тихо сказал Самуэль. – Ран было слишком много… Теперь он на пути в Вальхаллу.
– Упокой Господи его душу, – перекрестился дядя Стейн. – А его конь? Мы можем получить его обратно?
Самуэль устало взглянул на него.
– Монахи забрали его в уплату за лечение.
В доме снова воцарилась тишина. Йоран сидел, уставившись в стол. Только Стейн поднимает свой кубок и пьет. Должно быть, ему уже лучше.
– Выпьем за сына моей сестры, – проговорил он, отдышавшись. – За его бессмертную душу.
Больше за столом никто не пил. Йоран украдкой смахнул слезу.
Снова воцарилась тишина, но Стейн быстро ее нарушил.
– Был я сегодня у соседей, – начал он. – Так вот, они знают, что случилось с Торкилем. Ходят слухи…
– Какие? – быстро спросил Самуэль.
– О демонах с севера, – прошептал дядя. – Люди видели за околицей странные тени… и хвитр.
Все по-прежнему хранили молчание.
– Раньше их называли троллями, – сказал Стейн. – Один мой знакомый как-то раз повстречал их у горы Омберг, когда был еще мальчишкой. Тролли стояли возле здоровенного валуна и, размахивая волшебными палочками, творили свое колдовство…
– Волшебными палочками, дядя? – удивленно переспросил Никлис. – Вот такими?
И с этими словами Никлис достал серебряную палочку, которая теперь досталась ему в наследство от Торкиля.
Он положил ее на стол, и Стейн уставился на нее во все глаза.
– Где ты ее взял?
– Нашел, – коротко ответил Никлис. – Так это волшебная палочка хвитр?
Стейн медленно кивнул, не сводя с палочки горящего взгляда.
– Она ж… она же из чистого серебра! Тролли добывают его в горах на севере. Они не терпят железа, но вот серебро просто обожают. Так говорил мой знакомый.
И Стейн протянул руку, но Никлис тут же проворно спрятал палочку обратно.
– А этот твой знакомый, он разговаривал с троллями? – спросил Йоран. – Когда повстречал их в лесу?
