"Странно, какая только чушь порой лезет в голову!" — мысленно усмехнулась инимити, переворачиваясь на другой бок и складывая ладони под щеку, — "Просто у О-Гри очень сильный Дар, вот он и отличается так сильно от всех остальных! И не стоит выдумывать тайны, которых неа самом деле нет, и без этого жизнь в последнее время слишком уж насыщенная!"
О-Гри быстрым шагом покинул пределы лагеря, предварительно наложив на себя заклинание невидимости. Лишь оставшись в одиночестве, он позволил себе вдохнуть спокойнее, и закатав рукав белоснежный рубашки, мрачно посмотреть на проявившуюся чуть ниже сгиба локтя, татуировку. Древняя руна Печати едва ощутимо жгла кожу, как случалось всегда, когда он превышал отпущеный ему лимит магического резерва.
Как же он ненавидел это вынужденное ограничение собственной Силы! Как устал пользоваться малоэффективными усилителями и накопителями! Как тяжело было из года в год загонять себя в весьма ограниченные рамки как магические, так и поведенческие.
Устроившись на зыбкой вершине одного из песчаных барханов, О-Гри задрал голову, и с невыразимой тоской в светящихся мягким серебром глазах, посмотрел в равнодушное безоблачное небо. Великие Силы Первоисточника, как же он хотел домой! И горьше всего было осознавать то, что исполнение этого желания практически невозможно — изгнанника отлученному от Семьи нет дороги назад.
— Ну уж нет! — едва слывшно прошептал О-Гри, — Так просто я не отступлюсь, и не надейтесь!
Лестьен.
— Ваше Высочество! — голос правителя Алишана заставил наследника обернуться, — Не согласитесь ли уделить мне немного времени?
Лестьен с трудом подавил вновь вспыхнувшее раздражение и придал своему лицу, как он сам надеялся, выражение лёгкой заинтересованности. Ему не стоило труда догадаться, о чем именно хочет поговорить правитель Альвеи. Скорее всего, речь между ними пойдёт о Дэнне — бывшей инимити Её Императорского Высочества, и нынешней принцессе Альвейской.
Лестьен горько усмехнулся: принцесса! Подумать только! Ещё совсем недавно он сокрушался о социальном неравенстве между ним и Энн, сетуя на то, что из-за подобного мезальянса они никогда не смогут быть вместе. Теперь же Дэнна скорее всего официально войдёт в род ан Миджан, займёт положенное ей по праву рождения место подле своего старшего брата… но, опять же, никогда не сможет связать свою жизнь с ним, Лестьеном.
И дело вовсе не в его или её желаниях, хотя, после того, как он вёл себя с девушкой, как отталкивал от себя, стараясь расширить пропасть между ними, вряд ли Энн простила бы его так легко. Но даже если бы им удалось забыть прошлые обиды — наследный принц Грем-Ретта уже связан обещанием с другой, и никто не позволит ему нарушить данное однажды слово. Да и не станет он так позорить собственного отца, ведь терпение императора Крет-Рохха отнюдь не безгранично. Одним словом, если Алишан и опасался того, что теперь Лестьен попытается завоевать благосклонность его младшей сестры, то стоит убедить его, что беспокоиться совершенно не о чем. Принц больше не собирается усложнять жизнь ни себе, ни Дэнне.
Тугой комок в груди, возникший от столь невесёлых мыслей, заставил голос наследника звучать глуше обычного, когда они с Алишаном зашли в палатку альвейского повелителя:
— Итак, о чем же Вы хотели со мной поговорить?
— Я отправил нескольких своих людей в Адвинут. — Разливая по обычным глиняным кружками, которыми пользовались простые солдаты, вино, произнёс Алишан: — Теперь, когда у Элихана нет на доске основной фигуры, думаю он не посмеет сунуться в столицу. Народ конечно все еще взбудоражен посеянными им слухами, но теперь этого не достаточно, чтобы он безоговорочно перешел на сторону ополченцев. Многие все ещё помнят какой именно ценой Элихан пытался завоевать себе престол.
— Значит, как только от Ваших людей придет подтверждение, что Элихан остался в городе, мы сможем выступать? — встрепенулся Лестьен, которому жизненно необходимо было отвлечься хоть на что-нибудь. Особенно сейчас.
— Да. — Согласно кивнул Алишан. — Конечно, мой дядя к этому времени постарается стянуть в Адвинут все свои силы, но нас значительно больше, так что шансы на победу довольно велики.
— Не стоит забывать, что у Элихана много одаренных. Это может стать для нас серьёзной проблемой. — Хмуро напомнил Лестьен.
— Хочу заметить, мои войны тоже в достаточной степени владеют Даром. — Усмехнулся правитель Альвеи. — К тому же, на нашей стороне выступает О-Гри, а мне почему-то все больше начинает казаться, что для этого человека нет ничего невозможного.
— Вижу, Вы тоже попали под его обаяние. — Недовольно покачал головой принц. В последнее время имперец его не на шутку раздражал, и причиной этому была его слишком обострившаяся опека над Данной.
— Согласитесь, — Задорно улыбнулся Алишан, и Лестьен наконец заметил, как все-таки похожи они с сестрой, — О-Гри последний человек в этом мире, которого можно назвать обаятельным. Но что-то такое в нём определённо есть…
— Надеюсь, Вы сейчас не собираетесь петь ему дифирамбы? — мрачно поинтересовался Лестьен. — Если у Вас на этом все, то я пожалуй пойду. Он и в правду развернулся для того, чтобы покинуть палатку, но был остановлен всего одной фразой: — Я хотел поговорить с вами о Дэнне…
Лестьен внимательно всматривался в лицо Алишана, словно пытаясь понять, о чем именно тот сейчас думает. Правитель Альвеи ответил принцу спокойным взглядом, хотя на мгновение показалось что в самой глубине ярко-синих глаз мелькнул и погас огонек беспокойства. Все-таки Алишан не так покое, каким хотел показаться.
— О Дэнне? — переспросил Лестьен, стараясь чтобы голос его звучал безразлично, но тут же понял, что попытка не удалась.
— Да, о моей сестре. — Подтвердил мужчина, доливая в кружки остатки вина. — Скажите, только честно, она ведь нравиться Вам, Лестьен?
— Что Вы имеете ввиду? — быстро переспросил наследник Грем-Ретта, невольно отступая к выходу из палатки.
— Ваше Высочество, я давно заметил что Вы испытываете к Дэнне определенные чувства. — Негромко произнес Алишан, внимательно глядя на собеседника ярко-синими глазами.
— У меня есть невеста. — Сухо напомнил принц, желая как можно быстрее закончить этот разговор. К чему повелитель задает подобные вопросы? Зачем травить душу, если изменить ничего не получится?
— Ее Высочество Рианта. — На губах правителя Альвеи появилась теплая, мечтательная улыбка. — Самая прекраснейшая женщина, которых мне когда-либо доводилось видеть.
Лестьен мог бы поспорить с этим утверждением, но предпочел промолчать. Он еще в Крет-Роххе успел заметить что Алишан и Рианта не равнодушны друг к другу, да вот только в брак вступить принцессе придется совсем с другим — которого не любит она, и который не любит ее.
— Но я спрашивал не про нее. — Напомнил правитель Альвеи. — Скажи, если бы не обязательства перед императором, ты хотел бы быть с моей сестрой?
