— В этот раз мне не оставили выбора. — Неохотно признался он, мрачно взирая на пустующее пока возвышение перед исполинскими, испещренными сложными рунами, воротами. — Семья четко обозначила свое требование.
— Смирись. — Отстраненно посоветовал Дион, тоже не сводя фиалковых глаз с возвышения, ожидая когда же наконец на него взойдет Вестник. — Рано или поздно, через это проходит каждый из нас.
— Мне это не нужно. — Хмуро ответил он, чувствуя нарастающее раздражение.
— Ты ведь понимаешь, что произойдет, если ты не пройдешь этот Обряд? Если Дыхание тебя не коснется?
На этот раз он промолчал. Лишь зло стиснул зубы и чуть прикрыл глаза, чтобы никто не заметил полыхающего в них холодного бешенства. Он ненавидел от кого-то зависеть. Ненавидел саму суть Обряда, после которого потомки Истинных как правило обретали свою Пару. Если бы не воля Семьи… единственное, чему он пока так и не научился противиться, так как это было против самой его сути.
— Начинается. — Неслышно обронил Дион, и словно в подтверждение его слов в зале Предназначения тут же повисла оглушительная тишина, которой ознаменовалось появление Вестника.
Стиснув руки в кулаки, он зло смотрел на высокого, как и все потомки Истинных, мужчину, с разметавшимися по плечам золотистыми волосами. Тот величественно взошел на возвышение, и повернувшись безупречно красивым лицом к собравшимся, глубоким, завораживающим голосом произнес:
— Рад приветствовать вас на ежегодном Обряде Обретения. Сегодня, каждый из вас получит самое ценное, что только может быть у потомков Изначальных — свою Пару. Многие Семьи сегодня пополняться новыми детьми, и многие из вас сегодня познают истинное счастье Обретения!
Едва заметно скривившись, он отвернулся от Вестника и с легкой ноткой презрения заметил, каким волнением помешанным на нетерпение пылают глаза большинства собравшейся здесь молодежи. Не понимают, глупцы, на что обрекают себя проходя Обряд. Добровольно связать себя узами, прочнее которых не сыщется в целом мире. Радостно отдать свою душу в чьи-то руки, полностью доверившись другому существу… немыслимо! Не приемлемо! Ужасная, непростительная зависимость, на которую охотно соглашаются эти молодые идиоты! Вот и он сегодня так же… против собственной воли… против желания… чувствуя, как корежит мятежную душу, которая желала оставаться свободной от этой навязанной зависимости. Он еще раз прошелся тяжелым взглядам по лицам собравшихся в зале девушек. Молодые, красивые, полные внутренней энергии. Но скованное сердце так и не дрогнуло при мысли о том, что одна из них вскоре станет его Парой. Его вечным проклятием. Наоборот, в душе с новой силой всколыхнулась волна протеста, заставляя внутренне взвыть от бессильной ярости.
Наконец, Вестник закончил говорить торжественную речь, и огромные ворота медленно и величественно открылись, являя горящим взорам молодых потомков изначальных, массивную фигуру возлежащего на громадном камне, дракона. Точнее, драконицы. Древней как мир, и бесконечно мудрой. Она словно почувствовав что-то, медленно развернула к собравшимся свою хищно вытянутую голову, и подняв чешуйчатые веки, обвела взглядом пылающих золотом глаз, почтительно склонившихся мужчин и женщин.
Долго всматривалась драконица в многочисленные лица своих далеких потомков, разучившихся когда-то подниматься в небо, а затем тихонько, понимающе фыркнув, выпустила из приоткрывшейся пасти золотистое облачко густого дыма, которое не спеша проплыло над залом, окутав затем две замершие невдалеке друг от друга фигуры — юноши и девушки. Те, отыскав друг друга взглядом, застыли на несколько долгих мгновений, а затем не сговариваясь двинулись в сторону замершего на возвышении Вестника. Когда Обретенная Пара подошла к нему, он сложил их ладони вместе, и они тут же засияли ослепительным светом.
Он напряженно следил за тем, как Дыхание раз за разом отбирает новые и новые пары, а затем с непонятным выражением на лице смотрел как Вестник завершает Обряд, навечно связывая двух предназначенных друг-другу несчастных. Внезапно, по телу пробежала странная, обжигающе горячая волна, и он машинально вскинув взгляд, буквально утонул в расплавленном золоте мудрых глаз Прородительницы.
"Смирись!" — прошелестел в голове чей-то приглушенный голос.
"Нет!" — буквально возопила вся его суть.
"Глупый мальчи-ш-шка…" — на этот раз в голосе проскользнула нотка огорчения.
Разорвав зрительный контакт, драконица выдохнула очередную струйку дыма, но на этот раз не золотистую а черную, отчего в зале тут же повисла потрясенная тишина.
Медленно, облако проползло сквозь изумленно застывшие фигуры, и остановилось лишь тогда, когда обволокло его напряженное тело, а затем, остро кольнуло неимоверным, пробирающим до костей холодом, оставляя на нем свою страшную метку.
— Отверженный… — единым вздохом пронеслось над залом.
А затем он встретился с потемневшим взглядом Вестника и понял что обречен.
Опять этот сон. Каждую ночь осколки прошлой жизни всплывают в памяти, словно нарочно не давая ему забыть о том, кем он был раньше, и кем стал из-за собственной гордости и упрямства. Да, он обрел желанную свободу, но в замен лишился собственной сути. Потерял Семью. Стал изгнанником в собственном доме. Изгоем. Отверженным…
О-Гри резко сел в кровати и тряхнул головой, изгоняя остатки воспоминаний. Ярко полыхнуло в полумраке комнаты серебро глаз, а затем послышался тихий шепот:
— За что, Прародительница? За что ты меня так мучаешь? Будь милосердной, позволь хотя бы забыть…
Ответа разумеется не последовало, и О-Гри тяжело вздохнув, вновь прикрыл глаза, отчаянно желая чтобы эта ночь поскорее закончилась и рассвет наконец принес с собой хотя бы иллюзию долгожданного забвения.
Дэнна.
— Защищайся!
Увидев летящий в нее болевой импульс, Дэнна обратилась к Дару, мгновенно возводя перед собой щит. Увы, посланный разряд оказался сильней, и защита не выдержав, разлетелась вдребезги, а Энн, не удержавшись на ногах, припала на одно колено.
— Плохо! — прокомментировал О-Гри, сверля ученицу недовольным взглядом, — Твой щит заметно ослаб. Нужно восстановить его хотя бы до прежнего уровня.
— Как скажете, наставник.
Дэнна и сама понимала что за последние месяцы непозволительно расслабилась, и если с сэхи-ко она еще могла тренироваться, то с Даром было гораздо сложнее. В этом ей мог помочь только ее учитель. Тот, кто впервые показал как правильно обращаться к собственной силе. Только ему она полностью доверяла во всем, что касалось Дара, ведь наставник хоть и мог ударить достаточно сильно, но никогда настолько, чтобы причинить девушке какие-либо серьезные увечия.
— Давай еще раз. — Потребовал О-Гри, создавая на ладони очередной боевой импульс. — Постарайся приложить больше усилий.
