Многие и многие годы он путешествовал по миру, вбирая в себя все его несовершенство, понимая, как низко упал, он, отверженный, с высоты некогда возведенного им самим, пьедестала. Словно в наказание за гордыню, память услужливо подсовывала ему воспоминания, которые неумолимо возвращались к нему каждую ночь…
"Глупый мальчиш-ш-шка…"
Приговор озвучен. Назад пути нет. Сгустившееся вокруг напряжение и он, все еще не осознавший. Все еще глупо на что-то надеющийся.
— Отверженный…
Толпа выдохнула страшные слова в едином порыве, с корнем вырывая из нехорошо заледеневшего сердца остатки надежды.
Он вскидывает потрясенный взгляд на Вестника, не в силах поверить, принять очевидное. Ответный взгляд сказал ему все.
— Прародительница озвучила свое слово. — В оглушающей, давящей тишине зала Предназначения, слова Вестника упали тяжелыми камнями. — Джэдо из Семьи Рад-Мааш! Отныне и навсегда, ты изгоняешься из рода и нарекаешься О-Гри, — «Отверженным». Ты больше не имеешь права оставаться в Священном городе и низвергаешься к смертным. Также, на тебя налагается руна Печати, которая убьет тебя если ты вдруг попробуешь вернуться обратно.
Он потрясенно выдохнул сквозь плотно стиснутые зубы, хотя со стороны его красивое лицо выглядело застывшей маской.
С трудом, словно преодолевая себя, склонил голову, принимая наказание. Платиново-белая челка упала на сверкающие серебром глаза, загораживая ему вид на сурово взирающего Вестника, и прикрывшую чешуйчатые веки Прародительницу.
Неожиданно, в душе его поднялась холодная ярость. Почему? За что?! За то, что не захотел подчиняться этому глупому Обряду? Не захотел идти на поводу у никому ненужных чувств? Всю свою жизнь он верой и правдой служил своей Семье, и что он получил в замен? Его лишили всего! Выкинули, как никчемную вещь! Растоптали. Унизили! Что ж, будь по вашему! Он смирится с этим решением… пока.
"Глупый мальчиш-ш-шка…" — в шелесте шепота, проникшего в его сознание, на этот раз отчетливо почувствовалась грусть, — "Ледяное сердце, застывшая душа… бедный мальчиш-ш-шка…"
А затем его скрутило от нестерпимой боли, и разум заволокла пульсирующая красная дымка. Кажется он кричал. Кричал срывая голос, стараясь вытолкать, выплеснуть из себя это жадно пожирающее его пламя.
Когда он очнулся, то обнаружил себя на берегу покрытого ряской озера. С трудом поднявшись на колени, он уперся дрожащими руками в прохладную землю и хрипло застонал, в первый раз за всю свою жизнь ощущая столь постыдную слабость, присущую разве что жалкому смертному существу но не ему — потомку Изначальных.
От пришедшей в гудящую голову мысли, он ощутимо вздрогнул, и с явным трудом подполз к кромке озера. Нетерпеливо раздвинув ладонью ряску, он словно в мутное зеркало, заглянул в темную воду. Увиденное, заставило его едва ли не задохнуться от ярости: он выглядел как обычный человеческий мужчина! Как обычный смертный, которых он так презирал! Тихо зарычав, он ударил по воде кулаком, подсознательно желая стереть с ее глади ненавистные изменившиеся черты, и обессиленный, рухнул на траву.
Лестьен.
— Таким образом, было заключено несколько предварительных торговых соглашений, которые в последствии могут принести немалую экономическую выгоду Грем-Ретту. Правитель ан Миджан планирует свой визит через два месяца, чтобы детально обсудить окончательные условия взаимовыгодной торговли между нашими странами.
Эглис внимательно слушал доклад сына и не мог не отметить, насколько изменился Лестьен. Сейчас передним стоял не молодой повеса, которым он привык его видеть, но взрослый, уверенный в себе мужчина — достойный наследник королевской династии де Эспада.
— Что по поводу предводителя повстанцев? — поинтересовался король, — Вам удалось его уничтожить?
— Он сбежал. — В голосе принца послышалось явное недовольство. — Его ищут, но не думаю, что Элихан в ближайшее время рискнет покинуть свое укрытие.
— Что ж, в любом случае, думаю теперь это целиком и полностью забота правителя ан Миджана. — Его Величество откинулся на спинку кресла и пристально посмотрел на сына. — Меня больше интересует, почему император не торопиться со свадьбой. Тебе что-нибудь известно об этом?
— Думаю, наша с Риантой свадьба теперь находится под большим вопросом. — Не сдержал ухмылки Лестьен.
— О чем ты? — нахмурился Эглис, — Что ты опять натворил, сын?
— Поверь отец, я тут не причем! — поднял ладони наследник, — Хотя, не могу сказать, что такой расклад меня не устраивает.
— Может объяснишь, что происходит? — в голосе короля прозвучала сталь.
— Если в двух словах, то Алишан возьмет в жены Рианту, а я женюсь на его сестре. — Спокойно ответил Лестьен, пристально вглядываясь в лицо отца и наблюдая за его реакцией.
Она не замедлила появиться:
— Что?! Кто это решил? Когда? И почему Мрак подери, я, король Грем-Ретта узнаю об этом последним?!
Принц видел, как гневно сверкают глаза сидящего напротив мужчины, и не мог его в этом винить. Он прекрасно понимал, что отец будет недоволен сложившимися обстоятельствами, но чем быстрее он смириться с его решением, тем скорее он наконец сможет определиться с дальнейшими планами. Алишан был прав — им с Дэнной необходимо поговорить и объясниться, и возможно тогда они смогут попытаться понять и принять друг друга.
Лестьен не питал иллюзий и понимал, что так просто Энн его не простит, но он готов был ждать сколько потребуется, лишь бы знать, что существует хотя бы призрачный шанс на то, что между ними вновь станет все как раньше. В конце концов, нашла же она в себе силы простить предательство этого мальчишки наемника…
— Отец, послушай меня, — Лестьен старался чтобы его голос звучал как можно более уверенно, — я считаю, что это лучший выход. Ты же знаешь, что я не люблю Рианту…
— Зато по всей видимости, любишь эту девочку. — Неожиданно усмехнулся король. — Что ж, сын, возможно подобный расклад не так уж плох. Но скажи, как к такой рокировке отнесется император? Не для кого ни секрет, как предвзято он относится к альвейцам. Думаешь он согласится выдать свою дочь за их повелителя?
— Об этом обещал позаботиться один наш общий знакомый.
— Вот как? — заинтересованно приподнял бровь Эглис, — И кто же этот удивительный человек с даром убеждения?
— О-Гри. — Принц не удержавшись, едва заметно поморщился. Упоминание про имперца как всегда заставило всколыхнуться раздражение.
— Что ж, в таком случае, ваша затея действительно имеет шансы на успех. — Задумчиво произнес король.
Дэнна.
— Это они, да? — голос девушки предательски дрогнул, выдавая всю гамму чувств, охвативших сейчас ее душу.
— Да. — Стоящий за ее спиной Алишан, успокаивающе положил руки на плечи сестре, и склонившись к самому ее уху, выдохнул: — Вы невероятно похожи, Энн.
