— С какой реальностью?
— Не знаю, известно ли вам что-нибудь об обстоятельствах
моей жизни?
— Почти ничего.
Тетя Колетта эгоцентрична, у нее диктаторские замашки. Она
контролирует каждый мой шаг, каждый доллар, который мне удается заработать.
Родители же не оставили мне ни цента. Тетя Колетта отправила меня в колледж,
потом ей захотелось путешествовать вместе со мной. Ей нравилось, что ее
сопровождает молодой человек… Сначала все было прекрасно. Мы побывали в Южной
Америке, в Европе и на Востоке. Но вскоре… тетя Колетта перестала представлять
меня знакомым как своего племянника. Она… не желала расставаться со мной ни на
минуту. Лишь когда она засыпала, мне изредка удавалось скрыться от нее и
посмотреть то, что мне, молодому мужчине, было интересно. За удовольствие от
поездки я заплатил дорогую цену… Мы возвратились. Меня пригласили пожить в доме.
Тетя Колетта считала, что я должен окрепнуть после того, как перенес
тропическую малярию. Я вправду подхватил ее в нашем путешествии. Доктор
Деварест прописал мне отдых, солнце, прогулки на свежем воздухе. Я привык к
такой жизни. Лэм! Доктор Деварест неплохо относился ко мне. Он любил общество
молодежи. Я думаю, тетя Колетта ужасно утомляла его. — Тимли глубоко вздохнул.
— Вот, собственно, и все. Я пропал. Иногда мне кажется, что я уже ни на что не
гожусь, хотя и получил образование. Правда, я не уклонялся от работы, даже
искал ее. Мне обещали подыскать место на авиационном заводе. Но если там узнают
о моем образе жизни… эдакого плейбоя… Я скрывал, конечно, от тети Колетты, что
ищу работу.
Я молчал. Тимли продолжал бичевать себя.
— Дипломированный бездельник, — с горечью сказал од. — Тетя
соблазняет меня завещанием. Она утверждает, что я все еще недостаточно окреп,
чтобы покинуть ее и начать работать. Вот когда я совсем поправлюсь, она поможет
мне найти место… Кстати, ей это не трудно. У нее множество влиятельных
знакомых, да и доктор мог бы помочь. Но я чувствую, что всегда буду «больным ее
величества». Решение неизменно откладывается под предлогом того, что мне
необходимы солнце и свежий воздух.
— Ваша тетя Колетта проживет еще очень долго, — заметил я.
Он дернулся, хотел было возразить, но отказался от этого
намерения.
— Еще двадцать пять — тридцать лет такой жизни и — конец! —
донимал я Тимли, надеясь, что с его уст сорвется слово, которое дрожало на
кончике языка.
Я дождался.
— Тете Колетте осталось жить два года, ну, три — самое
большое, — вдруг выпалил Тимли. — Сердце. Болезнь прогрессирует, но она об этом
не догадывается.
Доктор знал, конечно, но не говорил ей. Он считал, что
болезнь неизлечима, что его жена умрет скоропостижно. А потому — пусть пока
живет, как хочет.
— Откуда вы знаете о ее болезни? От доктора Девареста?
Он замотал головой: нет, не от него.
— Надин рассказала мне. Доктор предупредил ее, а она
сообщила мне. Надин, может быть, и промолчала бы, но она знает, каково мне
приходится. Не хотелось бы говорить об этом, но Колетта… тетя невероятно
ревнива. Она мешала и мешает мне знакомиться с женщинами. Придумывает разные
предлоги. Отговаривает меня. Утверждает, что из-за женщин я не поправлюсь, что
я не должен шататься по ночам. Она привыкла быть в центре внимания и не терпит
в своем окружении незнакомых молодых женщин. Я ничего не выдумываю. Спросите у
Надин… Ей тоже не очень нравится жить в этом доме.
— Если миссис Крой здесь не нравится, почему она отсюда не
уедет? Материально она неплохо обеспечена.
Тимли наклонился ко мне.
— Разгадайте эту загадку. Я вот не сумел.
— Что-то удерживает ее?
Он пожал плечами.
— Я, наверное, слишком много болтаю. Но… Лэм, вы способны
меня понять? И вы… не расскажете Колетте о Дороти Грейл?
— Меня наняла миссис Деварест. Для того чтобы защищать
именно ее интересы.
— Но ваша задача найти драгоценности, доказать, что доктор
Деварест не совершал самоубийства, добиться для Колетты двойной страховки. Мои
отношения… с Дороти… никого не касаются.
— Я подумаю об этом, Тимли, — сказал я многозначительно. —
Доброй ночи.
Тимли стоял на тротуаре и глядел мне вслед.
Глава 8
Я проехал шесть кварталов, притормозил у аптеки, позвонил в
главное полицейское управление и попросил к телефону лейтенанта Лисмана. Он
только что возвратился в управление после ночного дежурства.
— Говорит Лэм. Дональд Лэм из фирмы «Б.Кул — Д.Лэм, частные
детективы».
— Слушаю! — сухо откликнулся Лисман. — Что вам угодно?
— Я хочу вам кое-что сообщить. Это связано с розыском драгоценностей,
исчезнувших из сейфа в доме доктора Девареста. Но источник информации останется
неизвестным для вас, идет?
Он заинтересовался.
— Итак, — сказал я, — мы работаем на миссис Деварест,
выясняем некоторые детали. Если она узнает, о наших с вами контактах, я потеряю
свою клиентку. Сведения конфиденциальные.
— Судя по такому введению, информация важная.
— Да.
— О’кей!
— Нолли Старр, секретарь — миссис Деварест, исчезла сразу
после того, как были украдены драгоценности. Вы найдете ее по адресу:
Ист-Бендон-стрит, дом шестьсот восемьдесят один. Квартиру снимает Дороти Грейл,
ее подруга. Советую поторопиться. Нолли Старр может улизнуть.
— Ваша фамилия Лэм? — уточнил лейтенант Лисман.
— Правильно. Дональд Лэм.
— Ист-Бендон-стрит, шестьсот восемьдесят один?
— Да.
— Как зовут квартиросъемщицу — Гейл?
— Нет, — поправил я. — Грейл. Г-р-е-й-л.
— Что ж, спасибо, я ваш должник. Надеюсь, все будет в
порядке.
— Надеюсь. — Я повесил трубку.
Я подъехал к дому Деварестов. В комнате шофера над гаражом
горел свет. Оставив машину у бокового входа в здание, я бесшумно поднялся по
лестнице и постучал к Руфусу Бейли.
Сам он и открыл дверь.
Его облик подтверждал впечатление о нем как о сильном и
добродушном человеке. Плотный, ширококостный, рост шесть футов… Густые, слегка
вьющиеся волосы. Шрам на левой щеке — особенно заметен, когда Руфус улыбался.
Он был в меру приветлив и обходителен, но не маска ли это? —
так я подумал.
— Дональд Лэм, — представился я.
— Я знаю. Чем могу служить?
— Мне хотелось бы войти.
