— А как же!
— Надеюсь, вы не сказали мисс Старр, кто вас прислал?
— Конечно, нет! Мы никогда не раскрываем свои источники
информации. Слушайте, Лэм, с вами действительно приятно работать. Неплохо бы
иметь такого помощника, полезно для дела…
— Так, и что же сообщила мисс Старр?
— Не очень-то много. Но есть пикантная подробность. Она
утверждает, что вынуждена была уйти, поскольку доктор Деварест пытался завести
с ней роман.
— Вот как?
— Да, и она упорно навязывает нам свою версию.
— Какие-нибудь яркие детали?
— Масса!
— Это, знаете ли, годится только для ушей присяжных.
— Да, присяжные обожают подобный вздор. Но вдове, конечно,
не хотелось бы, чтобы история получила огласку.
— Полагаете, все дело в этом?
— А в чем?
— Выходит, у этой девицы есть превосходное алиби, которое к
тому же выжимет слезы из глаз присяжных.
— М-м-м…
Лисман произнес какие-то звуки, которые, по-видимому,
означали кипение мыслей в его голове.
— Я вижу, вы уже поняли что к чему, лейтенант.
— Что я должен понять?
— Что здесь поработал толковый адвокат, который придумал для
мисс Старр эту линию поведения.
Лисман пожевал сигарету.
— Ловко скроено! И нигде не морщит… как перчатка на дамской
ручке. Но… Будь я проклят, Лэм, вы правы. Без адвоката здесь не обошлось!
— Вы ее задержали?
— Да, и будем держать, пока она не даст показаний.
У нас ничего нет против нее. Она убежала — мы ее нашли, вот
и все.
— Мисс Старр жаловалась своей хозяйке на поведение
Девареста?
— Нет. Когда он начал приставать к ней, она терпела, сколько
могла, а потом ушла из дома.
— С такой скоростью, что даже позабыла зубную щетку.
— Чертовски подозрительно все это выглядит, а, Лэм? — Лисман
нахмурился.
— Согласен.
— Чем больше вникаешь в эту путаницу, тем больше вопросов.
Пострадавший сам находит драгоценности, которые у него украли, волочится за
секретаршей… не своей, а своей жены…
— Она как раз из тех, за которыми ухаживают… Так я понял.
— Это верно.
— Очевидно, пропажа камней его не очень-то сильно потрясла.
— Одно с другим не сходится… Деварест видит, что его
обокрали, но тянет время, флиртует с девицей. Это вместо того, чтобы немедленно
кинуться в полицию.
А, не странно ли, Лэм?
Я кивнул.
— И почему он не позвонил в полицию сам? Зачем поручать это
дело Нолли Старр?
— Ответы есть, но лежат глубоко, — вздохнул я.
— Где?
— Шесть футов под землей.
Лейтенант погрузился в раздумье, да такое, будто совсем
позабыл обо мне. Мне пришлось кашлянуть, чтобы напомнить ему о своем
присутствии.
— Не окажете ли мне услугу? — осведомился я.
— С удовольствием.
— Какая у вас система идентификации преступников?
— По отпечаткам пальцев.
— Это не совсем то, что мне нужно. А по другим показателям?
— Модус операнди, особые приметы, физические отклонения… —
перечислял лейтенант.
— У вас есть картотека особых примет?
— Ну, картотека не картотека, но некоторые приметы мы
выделяем. Например, отсутствие большого пальца. У нас есть досье, где собраны
мошенники, у которых нет большого пальца.
— Ну, а такая примета, как шрам на подбородке от удара ножом
— ее отмечаете?
— Да.
— Нельзя ли попастись немного в вашей картотеке?
— Нащупали что-нибудь?
— Просто хочу получше узнать методы расследования, которыми
пользуется полиция. Я так понял, что, классифицируя преступников по особым
приметам, вы не отделяете взломщика от убийцы или мелкого мошенника?
— Правильно.
— Разрешите посмотреть?
— Кого вы ищете, конкретно?
— Мужчину с глубокими шрамами на подбородке.
— О’кей.
Лисман повел меня по коридору, открыв какую-то металлическую
дверь. Мы попали в комнату, где стояли стеллажи с ящиками. В ящиках находились
карточки.
— У нас лучше всех в штате поставлено это дело, но денег,
как всегда, мало…
— Сколько же надо труда положить на все эти ящики! —
польстил я.
— Да, это уж точно.
Лейтенант остановился перед стеллажом с надписью:
«Шрамы на голове». Выдвинул ящик. В нем были отделения:
«Шрамы на левой стороне лица», «Шрамы на правой стороне лица», «Шрамы на носу»,
«Шрамы на подбородке», «Шрамы на лбу».
Лисман вытащил стопку карточек.
— Только не перепутайте и не смешайте с другими! —
предупредил он меня.
— Ни в коем случае!
Он взглянул на часы.
— Я должен идти… Если кто-нибудь сюда зайдет из наших и
обратит на вас внимание, скажите, что вас привел лейтенант Лисман.
— О’кей. Спасибо, лейтенант.
Когда Лисман ушел, я аккуратно положил назад карточки,
которые он вынул, и занялся интересующей меня секцией. Карточек там было
немного, я записал четыре фамилии.
Поискав, я нашел то, что требовалось. На меня смотрела
знакомая физиономия: Руфус Бейли, он же Руфус Паул, он же Руфус Каттинг.
Двадцать девять лет. Специализируется по взлому сейфов и краже драгоценных
камней. Одно время участвовал в вымогательстве, мелких мошеннических проделках.
Предпочитает работать в одиночку. Нравится женщинам, заводит знакомства с
горничными, добывая необходимую информацию. Отбывал срок в тюрьме Синг-Синг.
Взят с поличным при взломе сейфа. Наводчицей была горничная, которая ревновала
Бейли. Преступника арестовывали шесть раз, всякий раз освобождали из-за отсутствия
улик.
Более подробные характеристики и отпечатки пальцев — на
обратной стороне.
Я ознакомился и с этими сведениями. Сделал выписки.
Можно было отправляться в дом доктора Девареста.
