Международная космическая станция «Много флагов» – гигантское сооружение. Гвенди не помнит точных размеров, но помнит, что длина внешнего коридора по периметру станции составляет две с половиной мили. Даже без пирамиды Хеопса, размышляет она, в мире все равно остается семь чудес света. Только новое седьмое чудо располагается над миром. И на следующие девятнадцать дней оно станет их домом. Если в ближайшие два часа ничего не случится; стыковка со станцией – самая сложная и опасная часть полета, даже опаснее, чем финальное приземление на плавучую платформу у побережья Мальты.
Кэти Лундгрен дает команду по общему каналу связи: надеть скафандры. На мгновение Гвенди теряется. Она помнит, что такое скафандр – конечно, помнит, – но остается вопрос, куда она его положила?
Она видит, как Адеш и Джафари достают из-под кресел багажные ящики, и чуть не хлопает себя по лбу. Ну, конечно. Включай мозги, Гвенди. После того как закончилось действие шоколадки, с памятью, кажется, стало хуже. Да, наверное, так и есть. Пульт управления всегда берет свою плату.
Она достает и надевает скафандр. Что-то мелькает за левым иллюминатором. Ей показалось, там пролетела птица. Направляясь к кормушке у столика для пикников в их саду…
– Застегнитесь, сенатор Гвенди, – говорит Дейл Глен, указав на ее расстегнутый скафандр.
– Да. Я просто задумалась… – Она действительно собиралась ему сказать, что ей показалось, будто снаружи пролетела птица, на высоте 260 миль над Землей? И что на мгновение она сама потерялась во времени? – Впрочем, это не важно.
Она застегивает скафандр, надевает и фиксирует шлем, не задумываясь о последовательности действий. Когда разум все чаще и чаще сбоит, имеет смысл передать управление мышечной памяти. Щелк-щелк – и готово. Проще простого, говорит себе Гвенди и включает планшет и мониторы над креслом. Поначалу на экране переднего обзора нет ничего интересного, но потом над краешком Земли в нижней части экрана встает огромное, невероятное колесо. Зрелище фантастическое, грандиозное до замирания сердца. Колесо медленно вращается, демонстрируя флаги 61 страны, которая принимала участие в его создании и имеет право – во всяком случае, теоретически – им пользоваться. Не хватает лишь музыки из «Одиссеи», размышляет Гвенди. «Так говорил… кто-то там». Не помню, кто именно, но помню, что начинается на «З».
В центре колеса располагается белый шар, оборудованный телескопами. Джафари Банколе наверняка уже не терпится туда попасть. Над шаром возвышается стальная башня-антенна с серой чашей, выстланной блестящей золотой сеткой. Она посылает сигналы к звездам… в надежде на ответ.
Кэти Лундгрен:
– ЦУП, мы идем на стыковку?
Айлин Брэддок:
– «Орел-девятнадцать», готовьтесь к стыковке. Все системы в порядке.
Дэвид Грейвс:
– Ребята, опускаем забрала шлемов. У нас остается…
– Семнадцать минут, – договаривает за него Кэти. – Всем подтвердить выполнение.
Все подтверждают.
– Передать управление Бекки, – говорит Айлин.
– Есть передать управление Бекки, – отвечает Кэти. – Без рук, одна автоматика. Что скажешь, Бекки?
– Что теперь я рулю автобусом, – отвечает Бекки, бортовой компьютер.
Дэйв говорит:
– Что за автобус, Бекки?
– Волшебный автобус, – отвечает Бекки и проигрывает несколько тактов песни группы «The Who».
– Вряд ли сейчас подходящее время для глупых компьютерных шуток, – говорит Гарет. Судя по голосу, он взвинчен и зол. От дружелюбного тона, которым он беседовал с Гвенди у двери уборной, осталось лишь смутное воспоминание. – Вы еще попросите ее рассказать анекдот, пока наша жизнь под угрозой.
– Нашим жизням ничего не грозит, – говорит Кэти. – Стыковка – та же прогулка по парку.
Если бы, думает Гвенди.
Сила тяжести частично возвращается, когда, повинуясь командам Бекки, двигатели ориентации выдают легкие, отрывистые залпы.
– Командир корабля, не желаете сделать еще пару витков? – спрашивает Айлин. – Через двадцать минут вы зайдете в тень.
– Никак нет, Земля. У нас все в порядке, и Бекки прекрасно видит в темноте.
Но Кэти и Сэм не видят, думает Гвенди, и управляемая компьютером стыковка пройдет успешно, только если в программе Бекки не будет сбоев и если не приключится «внештатного трындеца».
– Вас понял, «Орел-девятнадцать».
На этот раз им отвечает мужской голос. Это начальник Айлин, политический ставленник, лишь опосредованно связанный с космонавтикой. Гвенди не помнит, как его зовут – хотя должна помнить, ведь она же его и назначила, черт возьми, – и мнемотехника доктора Эмброуза тоже не помогает.
В голове молнией мелькает мысль – страшная, как та же молния, ударившая в двух шагах от тебя. Где пульт управления? В ее личной каюте или в багажном отсеке под креслом? О боже, а вдруг он остался в коробке на верхней полке у нее в гараже? Вдруг она забыла взять его с собой?
Ей хватает ума переключиться на приватный канал связи и выбрать в меню контактов Адеша Пателя.
– Адеш, вы, случайно, не знаете, куда я положила свой стальной чемоданчик, который…
– Да, с маркировкой «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО».
Он указывает пальцем. Чемоданчик лежит у нее под ногой, как это было во время взлета.
– Спасибо, – говорит Гвенди. – Извините за глупый вопрос. Это все от волнения. Я что-то нервничаю из-за стыковки.
– Это понятно. – Адеш улыбается ей сквозь щиток шлема, но в его глазах нет улыбки. Ей кажется, он смотрит слишком внимательно. Слишком пристально. Ей это не нравится. Никто не должен узнать, что происходит с моей головой, пока я не выполню свою задачу. А потом уже будет не важно. Пусть знают.
Сверху доносится глухой стук. Это сервомоторы открыли обтекатель стыковочного узла.
– МСА готов к работе. Все системы в порядке, – сообщает Бекки.
Гвенди помнит, что такое МСА. Международный стыковочный адаптер, названный так потому, что все страны, у которых есть право работать на МФ-1, используют одну и ту же систему стыковки. Да, она это помнит, хотя конкретно сейчас не может вспомнить собственное второе имя.
– Стыковочные захваты открыты, – говорит Бекки.
Кабина качается влево, качается вправо и опять выправляется. Каждое движение сопровождается легким, но ощутимым рывком, словно неопытный водитель давит на педаль газа, отпускает и давит снова. Не самое утешительное сравнение.
– Десять метров, – сообщает Бекки.
Внезапно кабину накрывает огромная тень, и тут же включается внутреннее освещение. Вытянув шею, Гвенди видит, что они проходят под одним из гигантских лучей МФ-1. Кажется, что проходят буквально впритык, на расстоянии не больше фута. Ей видны все заклепки и швы.
