Каков певец меланхолии? Поразительно провидческая мысль! Но это мы можем так оценить их, а Александру они отчасти дали идеи для споров с Костей, отчасти побудили при случае показать письмо батюшке. А поручик этот все-таки не мог быть замешан в карбонарстве!
Жеденев не знал, что наследник вел о нем разговор с дядюшкой Михаилом Павловичем, командиром гвардейских частей. Оба решили постараться всеми силами избежать темного пятна на гвардию. Призванный к ответу командир полка генерал Саллос откровенно трусил и поспешил сказать, что полковой суд принял решение предложить Жеденеву выйти из полка. Впрочем, постель и белье ему послали из казармы.
Михаил Павлович не любил темнить и не терпел ожидания опасности. Поехал в Зимний дворец к вечернему чаю и напрямую спросил брата о поручике гренадерского полка.
– Я читал его ответы, – ответил Николай. – Я доволен. Это честный офицер, которого низкие люди пробовали впутать в какой-то заговор. Впрочем, Орлов позже скажет все.
На утро четвертого дня Жеденеву дали как обычно чаю с сухариками, а потом отвезли к Орлову.
– Меня прислал государь император успокоить вас, – любезно сказал Орлов. – Государь велел сказать, как вы чисты и неприкосновенны, точно таким и выйдите отсюда… В вас принимают участие великий князь и наследник, – со значением добавил он.
Всю ночь Жеденев стирал перчатки, присланные ему из полка, едва оттер под утро, а как рассвело, его в полной парадной форме привезли в Зимний дворец. Ждать пришлось порядочно. Ровно в полдень в Салтыковский подъезд вошел Орлов.
– Пойдем к государю!
Отстав почтительно на шаг от графа, Жеденев шел по лестнице, по анфиладам залов, с изумлением замечая, что встречающиеся по дороге низко кланяются не только Орлову, но и ему.
– Я тебя желал видеть, успокоить, утешить, обнять! – сказал царь.
Сделав шаг вперед, он протянул правую руку, и Жеденев бросился на колени и прильнул губами к руке.
– Что ты делаешь? Ко мне, – показал царь на свою грудь и мягко-повелительным тоном добавил: – И прямо в губы.
Жеденев обнял царя и получил троекратный поцелуй.
– Служи так, как служил. Все будет хорошо. Благословляю тебя, – и перекрестил. – Ступай к великому князю и скажи, чтобы он тебя расцеловал.
В Михайловском дворце Жеденев получил еще и великокняжеский поцелуй. Расспросив его о деталях, Михаил Павлович задал непростой вопрос:
– Не нуждаетесь ли в чем?
– Ваше императорское высочество, я имею престарелую мать. Соблаговолите уверить ее, что сын ее не запятнал присяги верноподданной.
– И это все?
– Да, ваше высочество.
Так же ответил и наследнику, добавив:
– …Я доволен и малым пособием от матери.
Тем не менее от великого князя позже прислали тысячу рублей. Жеденев отослал их назад.
Военный министр граф Чернышев прислал матери Николая Николаевича Жеденева письмо, от имени государя императора сообщая ей о верной службе сына.
Велико было изумление Жеденева, когда в первом письме от матери, полученном после ареста, он прочитал описание сна в тот день, когда его препроводили в жандармское узилище: «…И вижу я, любезный друг мой Коленька, что в картофельной яме нашей на заднем дворе что-то есть, не картофель, а человек вроде. Подхожу и, представь, вижу тебя в парадной форме с саблей на дне ямы. „Кто же посадил тебя?“ – спрашиваю. А ты молчишь. Уж не случилось ли чего с тобой?…»
О, вещее сердце матери!
Глава 6. Война
1
Это была неудачная война, к которой Россия не была подготовлена ни в каком отношении.
И все же ничто не бесполезно в истории. Ненужная, злосчастная Восточная война, как открывшийся нарыв на теле, пробудила от долгого застоя русское общество. Не будь ее, хотя думать так жестоко, Россия долго еще оставалась бы в состоянии дремы, пробуждение от которой чем дальше, тем было бы тяжелее.
Причиной краха стало замедленное развитие России, сознательно сохраняемое императором Николаем Павловичем. В то же время не стоит все валить на его голову.
Вторая Французская империя, возглавляемая группой «умных, отважных, абсолютно бессовестных авантюристов», была крайне заинтересована в войне, в войне заведомо удачной. Трения из-за святых мест на Ближнем Востоке и из-за титула Наполеона III (которого Николай упрямо не хотел называть «братом») поворачивают Францию от России к союзу с Англией.
Австро-Венгерская империя во главе с молодым Францем Иосифом, казалось бы, должна была быть надежным союзником России, но нет. Оставлены в стороне обветшавшие идеалы Священного союза, забыта благодарность за спасение династии Габсбургов летом 1849 года. Волнения в разнородных частях обширной империи, опасение захвата Россией Молдавии и Валахии, а Пьемонтом – Ломбардии и Венеции побуждают молодого императора решиться на фактический разрыв с Россией.
Англия быстро богатела в ту пору. Смелеющая английская буржуазия все более активно участвовала в выработке внешней политики. Восточные поползновения русского царя чрезвычайно обеспокоили ее. Правящая верхушка сразу поняла, а тем, кто не понял, объяснил решительный Пальмерстон, что стремление Николая I ускорить распад Османской империи и в максимальной степени воспользоваться плодами этого распада чрезвычайно опасны для империи Британской. «Подлинной целью Николая является Индия!» – было от чего встрепенуться членам парламента, финансистам и торговцам, промышленникам и лордам адмиралтейства.
Казалось бы, Пруссия – вот надежный союзник России, но и там давно исчезла благодарность за поддержку в революции 1848 года. Король и его ближайшее окружение страшились могучего соседа, но и питали недобрые чувства к Николаю Павловичу, как противнику объединения Германии вокруг Пруссии, покровителю Австрии, защитнику желанных для королевства областей Шлезвига и Голштинии.
И наконец, но не в последнюю очередь, правящие круги всех европейских держав резонно считали, что война, а особенно удачная и скорая война, отвлечет общество от внутренних проблем, сплотит его вокруг режима и укрепит шаткий социальный мир.
Полем битвы была выбрана обширная дряхлеющая Османская империя.
Итак, для войны создались все условия. Дипломаты взялись за дело, а генералы и адмиралы нетерпеливо ожидали, когда придет их черед действовать.
2
Вечером 9 января 1853 года тяжелые ворота Михайловского дворца с парящим над ними двуглавым орлом были широко распахнуты. Вдова покойного царского брата Михаила великая княгиня Елена Павловна давала вечер. Съезжался цвет петербургской аристократии, дипломатический корпус. Гости поднимались по великолепно развертывающейся парадной лестнице, проходили по колонной галерее, не обращая внимания на привычную красоту росписей плафона и скульптурной лепки по стенам.
