Почувствовать, что влияю на них так же. До затуманенного рассудка, отключенных инстинктов. Голое желание. И я чувствую это. Когда их движения становятся хаотичнее, хватка сильнее.
Меня словно разрывает на атомы. Вспышки перед глазами, как взрыв ядерной бомбы. И я лишь жду, когда меня накроет волной. Которая всё никак не достигает. Маячит, близко-близко. По краю шагаю, но никто не даёт упасть.
Я согласилась, что смогу. Сама отстрочила пик удовольствия. И лишь задыхаюсь в этом безумии. Жаре чужих тел, их дыхании. Свете алых глаз в полутьме.
— Вот так, малышка. Блять.
Захар толкается, и я чувствую, как его член крепнет внутри. Пульсирует, обжигая семенем. Заполняет, а после накрывает пустотой.
— Моя очередь, Ди.
Слова Димы должны звучать грубо, пошло. Но лишь подбрасывают дров в мой костёр самоуничтожения. Его пальцы сжимают бёдра, заставляя перевернуться. Удерживают, не давая коленям разъехаться.
Упираюсь ладонями в матрас, больше не в силах держаться. Вижу довольного Захара, получившего желанное. Но все ещё продолжающего гладить грудь и талию. И Влада, который сжимает челюсть, сохраняя контроль из последних сил.
Провожу языком по пересохшим губам, не тая крик, когда Дима врывается в меня. Принимаю каждый толчок. Быстрый, несдержанный, словно дорвался до желанного.
— Сильнее? — Дима держит так крепко, и мне хочется лишь сказать ему, что я не исчезну. Не сейчас. Но вместо этого киваю. — Не сдерживайся, Ди.
И я кричу. Весь огонь внутри вырывается на ружу. Стонами, желанием, криком и тихим хрипом, когда лёгкие сжимаются. Исчезают из тела, стоит Владу оказаться передо мной.
Он не спрашивает, лишь сжимает мой подбородок. Смотрю в глаза, где радужки почти невидно. Наслаждаюсь этим возбуждением и всё разрешаю.
— Да.
Говорю и сама подаюсь вперёд. Касаюсь губами набухшей головки, веду языком по выступающим венам и бархатной коже. И это всё, на что меня хватает.
Когда пальцы Захара ведут по бёдрам и сползают к клитору, больше ничего не остаётся. Взрывная волна поглощает, стирает всё. Как Дима резко двигается, касаясь губами спины и плеч. И как Влад обхватывает моё лицо, толкаясь. Забивает всё своим мускусным запахом, мужским. Диким.
Падаю на смятые, влажные простыни. На языке терпкий вкус, между ног моя смазка смешанная с чужим семенем. Безумие сгорает в венах. Меня колотит, роняет о землю. Расшибает.
— Ты как, Ди?
Чьи-то пальцы перебирают волосы, мягко касаясь. Теперь, когда возбуждение разлетелось, их тела не жгут, а греют. Приятно так, необходимо. Могу лишь невнятно пробормотать ответ, устраиваясь лицом на чьём-то животе. Не различаю, кто и где. И мне так хорошо.
— Зеленоглазка?
— Да. Порядок. Да.
— Моя малышка.
Твоя.
Ваша.
Ничья.
Глава 31. Кровать на четверых
Диана
— Зеленоглазка, прекращай вертеться!
Захар рычит, шутливо кусая за плечо. Заставляет лечь неподвижно, устраиваясь на Владе. Грудная клетка Альфы Альф вздымается медленно, словно укачивая.
Кровать большая, но всё равно странно делить её с тремя Волками. Фактически, с двумя. Дима последним отправился в ванную, оставляя на шее очередной засос.
И теперь я почти полностью лежала на Владе, а Захар давил на меня своим весом. Если я могла представить, как спать вместе с двумя мужчинами, то третий заводил в тупик.
Кто-то будет просто лежать в сторонке? Или протиснется Волком, как мужчины когда-то делали? В прошлый раз у нас было слишком мало времени, чтобы узнать друг друга. И такие моменты вообще никогда не обсуждались.
Просто всё случалось само собой, под влиянием момента и чувств.
Как то, что я снова сдалась. Или, точнее, отдалась Альфам. Тело реагировало на них, сердце рвалось, и я просто устала бороться. Получила то, чего так хотела. И сейчас ни капли не жалела.
Неважно, что будет завтра. Какую сторону покажет монетка двадцать восьмого марта. Сейчас мне хорошо, тепло. Мышцы едва ноют с непривычки, а тело наполнено слабостью. Тем приятным видом слабости, от которого разбегаются мурашки.
— Ты опять много думаешь, — Влад сжимает мою ладонь, привлекая внимание. — Прекращай, малышка. Хмуришься и сразу пахнешь сомнениями.
— Тогда прекращай меня нюхать.
— Не могу, ты очень приятно пахнешь.
— Влад!
Ничего не могу поделать с тем, как он притягивает меня ближе. Вжимается лицом в шею, ведёт носом. Намеренно громко дышит, втягивая мой запах. Заставляет чувствовать неправильный восторг от происходящего.
— А на вкус ещё приятней, — Захар не отстаёт, ловя мои губы в плен. Целует долго, пока перед глазами не начинает темнеть от нехватки кислорода. — Такая садкая.
— Ну хватит вам.
— Не могу, зеленоглазка. Дорвался и всё. Крышу сносит.
— Очень сносит, Ди. Ты не представляет, как много сил нужно было, чтобы не взять тебя ещё в первый вечер.
— Будто бы тебе кто-то позволил!
— Ох, малышка, я умею быть убедительным.
Звонко смеюсь, когда ладони Влада пробираются под футболку. Скатываюсь в сторону, уходя от прикосновений. Как бы хорошо не было с мужчинами, не уверена, что выдержу ещё один раунд.
И это ещё у меня получилось заставить их натянуть бельё. А сама нашла в вещах пижаму, чтобы наверняка. Хрупкая ткань не остановит Волков, но, может, будет хоть небольшим препятствием. Секундным.
— Не в ту сторону сбежала, зеленоглазка.
— В ту, Захар. Вы опять будете меня лапать.
— Будем.
Мужчина кивает с самым невинным выражением лица, но блеск серых глаз не даёт обмануться. И мне бы перестать столько думать, как приказывает Влад. Просто раствориться в моменте, но не получается.
Ах, почему не существует волшебной кнопки, которая отключает все ненужные мысли?
— Мы собирались просто спать.
— Ну, что-то пошло не так с самого начала, — Влад улыбается, пытаясь вернуть меня к себе. — Не то, чтобы я жаловался…
— Ну, значит возвращаемся к прошлому плану. Сон и никаких больше приставаний до утра.
Говорю и кусаю губы, понимая, что сама даю разрешение приставать с утра. И Волки это тоже прекрасно понимаю. У меня осталось чуть больше двух недель, чтобы почувствовать себя полностью счастливой. Насладиться их близостью, урвать миллион поцелуев.
А потом уже буду думать, жалеть, вспоминать.
Сейчас я просто хочу позволить себе совершать ошибки и быть счастливой.
