— Козлов по уши замешан в этом скандале! Если бы твои бабушка и дедушка вместо того, чтобы подменять документы, пошли на сделку со мной, их кафе могло бы процветать в новом доме! Но нет! Они решили, что умнее нас с отцом! Запомни, я безжалостен к тем, кто против меня. Я не оставлю ни единого шанса на реабилитацию этим людям!
Мы стояли слишком близко друг к другу. Так близко, что мне казалось, напряжение, возникшее между нами, кого-то из нас убьет своим разрядом.
— Подумай хорошенько до моего возвращения! — отступив на шаг, холодно бросил мне Макс. — Что тебе дороже — руины аварийно-опасного здания и люди, совершившие подлог документов, или твой будущий муж.
Его сотовый телефон снова завибрировал вызовом.
«Максим Аркадьевич, еще немного — и мы опоздаем на посадку. Самолет не станет ждать одного пассажира».
«Уже иду».
Макс развернулся ко мне.
— Я не желаю знать, что моя жена играет на две стороны. Надеюсь, к моему возвращению ты примешь окончательное решение.
Он быстро вышел из кухни, даже не удосужившись меня поцеловать, а я так и осталась стоять, хлопая полными слез глазами. Именно тогда я наконец осознала, за кого выхожу замуж. Тот Макс, которого я успела полюбить — это лишь вершина айсберга, внутри которой стальной лед и полное неприятие человеческих чувств.
Я поставила кружку на стол и всхлипнула.
Не помню, как я добралась до работы в то утро — такси все одинаковые. Внутри все скрутилось в тугой узел, и было трудно дышать. Перед глазами по экрану компьютера все плыло, и я не могла сосредоточиться.
В обеденный перерыв посыльный принес в наш кабинет роскошный букет роз в красивой серебристо-голубой коробке.
Мне показалось, что цветы посыпаны ядовитым пеплом. И эта записка: «Прости меня. Когда я на взводе, мне сложно справляться с эмоциями. Но тебе придется выбрать, на чьей ты стороне. Иначе у нас нет шансов построить счастливую семью». Она словно уколола меня еще больней, чем его утренний выпад в мою сторону.
Обида и невыплаканные слезы жгли глаза, и больше всего на свете мне хотелось никогда не видеть слова, написанные на красивой открытке.
Цветы я так и оставила нетронутыми на окне, а после работы поехала к родителям. Возвращаться в квартиру Макса мне хотелось меньше всего. Он предложил мне отречься от своей семьи, и меня сжигал внутри только один вопрос: он поступил бы так же со своими родственниками?
Служебная машина компании «АЛЬКОВ» везла меня в Мишкино, когда я не удержалась и написала Максу сообщение.
«Ты просишь меня отказаться от своих родных в пользу отношений с тобой. Но ведь отречься — значит предать. Отрекаясь от тех, кто меня вырастил, я показываю, что рано или поздно могу отречься от любого человека. Меня воспитывали по-другому. Я не могу отказаться от людей только потому, что они наломали дров. Осудить — да, могу. И перестать общаться могу. Но отречься навсегда — нет. И у меня есть всего один встречный вопрос: ты бы отрекся от своих отца и матери, если бы они оступились?»
В ожидании ответа я уставилась в окно на однообразный пейзаж с выгоревшей травой и соснами, но его так и не последовало. Видимо, мой босс был занят на очередном заседании параолимпийского комитета. Такая мелочь, как душевное состояние невесты, которой он приказал навсегда отказаться от собственной семьи, в тот миг волновала его меньше всего на свете.
ГЛАВА 33. Даша
— Может, он просто слишком сильно переживает? — пыталась успокоить меня мама за чашкой чая перед сном. — Все навалилось, его обвиняют в жестокости, хоть на его стороне истина… вот он и взорвался сегодня утром. А телевидение, сама знаешь, покажет то, чего нет И бабушкины слезы преподнесет так, как будто новые хозяева прогнившего здания — чудовища, уничтожающие все на своем пути.
— Он ведь даже не удосужился мне позвонить, мама… Мне вообще не следовало поддаваться на его уговоры и переезжать до свадьбы!
— А если бы ваши противоречия всплыли после свадьбы? Тогда, когда уже ничего не изменить? Мне кажется, лучше выяснить все сейчас. Кстати, завтра вечером нас ждет примерка платья в свадебном салоне. Лида договорилась. Хозяйка салона привозит платья из Италии и Франции. Цена, конечно, заоблачная, но зато ты будешь чувствовать себя королевой.
Я угрюмо рассматривала свои ногти. Я была настолько обескуражена нашим утренним инцидентом, что уже не знала, хочу ли мерить платье. Наш союз с Максом возник так внезапно, и сейчас он мог так же внезапно рассыпаться. А то, что я ему доверилась — это только моя личная ошибка. Я приняла предложение от человека, которого почти не знала, и теперь расплачиваюсь за это своими нервами.
— Давай отложим примерку на несколько дней.
— Ты уверена?
— У меня нет настроения…
Макс материализовался в сети, когда я уже была в постели и тщетно пыталась заставить себя уснуть.
Сотовый телефон завибрировал, и сердце неприятно кольнуло. Набрав в легкие побольше воздуха, я ответила на вызов.
— Даша… — голос моего будущего мужа, как и прежде, мягкий и бархатный. — Ну, к чему так резко обозначать противоречия?
— Я уже думала, что ты не удостоишь меня своим вниманием сегодня, — с обидой в голосе ответила я.
— Я был очень занят. Строительство — это только часть моих доходов. Уже два года я очень много инвестирую и вкладываю в развитие спорта для инвалидов. И не только в нашем городе. В конце июля планируется поездка в Рим, а для детей с проблемами опорно-двигательного аппарата такие поездки очень усложняются из-за отсутствия условий. Здесь, в Москве, мы с коллегами из параолимпийского комитета планируем в скором времени открыть школу синхронного плавания, оборудованную всем необходимым для детей с ограниченными возможностями. Плюс к этому я инвестирую деньги в водный спорт для любителей. Я не могу вернуться в спорт, но я могу поддерживать начинания тех, кто может двигаться вперед. Это цель моей жизни.
— А я уже думала, что цель твоей жизни — уничтожить тех, кто смеет мыслить немного иначе, чем ты, — усмехнулась я.
— Вот к чему ты сейчас это сказала, Даша? — ледяным тоном поинтересовался Макс.
— Потому что ты очень обидел меня утром.
— Разве ты не получила цветы?
— Те, которые ты приправил ядовитой запиской? Да я даже прикасаться к ним не решилась, после того как прочла, что ты написал!
— Я просто обозначил свои требования. Моя жена не может быть заодно с моими личными врагами, один из которых имеет на нее виды.
— Я не с ними! Я просто солидарна с душевными переживаниями моей бабушки! Если бы ты увидел свою плачущую маму по телевизору, ты бы не расстроился?!
— Расстроился бы.
— Тогда в чем ты винишь меня?!
— Я не виню. Я просто обозначил свои требования, только и всего! Они никак не относятся к душевному состоянию твоей бабушки. Я же написал, что сожалею о своей утренней резкости!
