— Настя… — задумчиво повторила я и отпила еще глоток чая.
— Ева и Настя, — засияла Лида. — Это же классно, Даша!
— А если мальчик?
— Если мальчик, мы что-нибудь придумаем, — пообещала сестра.
На следующий день мы с Максимом поженились. Природа подарила нам отличную погоду — солнечные лучи играли с красными и золотыми листьями, парк сверкал своим величием в новом облике, а я в белоснежном платье и фате держала под руку своего избранника у маленького вагончика, гордо именуемого храмом.
На церемонию собралось совсем немного народа — кто-то из сотрудников строительной компании, активисты дедушкиного сообщества и вся наша большая семья. Да, теперь у нас была одна семья — Колышевы и Смирновы больше не враждовали. А я, как и обещала Максиму, на гражданской церемонии взяла его фамилию, получив взамен обручальное кольцо на палец.
Пожилой священник, работающий на два храма, распахнул нам двери вагончика и улыбнулся. Переглянувшись, мы смело шагнули внутрь. Родственники двинулись за нами следом.
Обряд длился почти час. Лида и мама умилительно пускали слезу, бабушка с дедушкой стояли чуть дальше, чинно склонив головы, а мой папа притих рядом с родителями и младшим братом Макса.
Меня периодически потряхивало от волнения, но я планировала провести рядом с Максимом всю свою жизнь, рука об руку, и венчание в храме было лишь еще одной ступенью, данью традиции, которые так чтили Колышевы-старшие.
Громко звенели колокола, извещая город о том, что отныне еще одна пара обрела благословение Бога. Мы с Максимом выпускали белых голубей на пороге вагончика и принимали поздравления от друзей и родственников.
Я так и не попала в Париж той осенью. Но не было ни одного человека счастливее меня. Обновленный парк сверкал новыми каруселями, уточки чинно плавали в озере, а мы с Максимом ждали нашего ребенка.
На Рождество в семье царил жуткий переполох — процедура УЗИ показала, что Лида ждет мальчика. Она горько плакала, уткнувшись маме в плечо, потому что рухнула ее мечта о маленькой девочке, а Игоря так раздуло от счастья, что он не смог застегнуть свой выходной пиджак.
— У меня будет сын! Сын! — с гордостью кричал на каждом углу дома наших родителей он, и холодный январский воздух сотрясался от его радостных воплей.
— Как же мы его теперь назовем? — изо всех сил оттирая слезы с опухшего лица, всхлипывала Лида.
— Я думаю, счастливый папа придумает, — понимающе похлопал Лиду по плечу Максим. А я улыбнулась. Какая разница — мальчик или девочка?
В середине марта Лида родила сыночка, и в апреле я стала крестной мамой маленькому Михаилу.
Макс, встав у руля строительной компании отца, больше никому не давал спуска и остервенело застраивал новыми домами улучшенной планировки всю округу. Более того, он добрался до дедушкиного общества, модернизировав его в совершенно иную структуру, отвечающую его интересам.
К началу лета его счета в банке достигли той самой заветной цифры, и я все же стала женой миллиардера, хотя к тому моменту совсем не преследовала эту цель. Она казалась мне смешной фантазией школьницы, не имеющей ничего общего с реальной жизнью.
А восемнадцатого июня в родильном отделении нашей больницы на свет появилась чудесная девочка Настя. Она весила всего три килограмма двести грамм, но мне казалось, что в мире не было ребенка прекраснее этого маленького красного комочка в розовой шапочке и байковой пеленочке с котятами.
Я прижимала комочек к груди и боялась дышать от счастья, потому что именно в тот миг держала на руках свою настоящую мечту — ребенка от любимого мужчины. Мечта стать женой миллиардера казалась глупым фарсом. Деньги — это очень приятная перспектива, но за них нельзя купить жизнь и ребенка. Самое настоящее счастье совсем в другом. Оно материализовалось в том, что я прижимала к сердцу — в моей маленькой дочери.
Эпилог
Три года спустя
— Миша, выбрось этот камень! Выбрось, кому говорят! — со всех ног неслась от лавочки к озеру Лида.
Я бежала за ней следом, потому что моя прекрасная девочка Настя — обладательница той самой Колышевской хрупкости и волшебных веснушек, которые так любил ее отец — с особым рвением помогала двоюродному братику выдергивать камни из грязи. Ее маленькие ручки были безнадежно испачканы, и она испуганно принялась вытирать их о свои брючки и курточку.
— Настя, ты же девочка… — присев рядом с дочерью на корточки, с отчаянием распаковывала я пачку влажных салфеток. — Вот как мы сейчас к бабушке поедем? Что она скажет?
Конец сентября в этом году выдался дождливым и теплым, и это не могло не сказаться на предпочтениях наших детей. А сегодня был особый день, потому что именно сегодня по настоянию обеих сторон мы с Максимом должны были отправиться в путешествие. Нас ждал уютный отель в Париже и семь дней безмятежного счастья — ведь маленькую Настеньку мы решили вероломно оставить родственникам. И вот наша с Лидой прогулка в парке перед поездкой к Евгении Григорьевне увенчалась провалом — Настенька перепачкалась с головы до ног.
— Ладно, поехали. Отмоем тебя у бабушки, — махнула рукой на готовую разреветься дочку я.
— Привези мне сувенир, — оттаскивая упорно брыкающегося маленького хулигана от грязи, попросила Лида.
— Обязательно, — улыбнулась я сестре и потянула Настю в сторону парковки, где стояла моя машина. Да, за три года декрета я освоила вождение, получила права и автомобиль в подарок от мужа.
Евгения Григорьевна уже ждала нас у себя дома.
— Настенька! Привет! — протянула к девочке руки она. — А где ты так вымазалась?
— Погуляла в парке с Мишей, — отмахнулась я. — Он же не может благородно ходить по аллеям, вот и Настя туда же.
— Ай-яй-яй… — покачала головой моя свекровь. — Ну, ничего, дорогая, не волнуйся, я тебя быстро приведу в порядок. Мы будем играть в кукол и качаться на качелях во дворе.
Я взглянула на часы в телефоне.
— Мне надо ехать, если хочу успеть в аэропорт.
— Поезжайте, Дашенька. Не волнуйтесь, с Настей все будет в порядке. Вечером приедет Наташа, и уж как-нибудь вдвоем с одним ребенком мы управимся.
— Конечно, управимся, — вышел в холл Аркадий Семенович. — Где моя маленькая кошечка?
— Мяу, — подала наконец голос Настя, и я выдохнула. Хотя нет Тревога и страх за дочь не оставлял меня ни на минуту. Я не хотела уезжать.
— Даша, поверь, все будет хорошо, — почти насильно подтолкнула меня к выходу Евгения Григорьевна. — Давай, поезжай. Мне Максим уже два раза звонил. Он ждет тебя дома, чтобы отправиться оттуда в аэропорт.
— Ладно… — выдохнула я, и в горле встал ком.
— Не прощайся с ней, а то она заподозрит неладное, — распахнула мне дверь свекровь. — Просто поезжай, и все!