Облонский усмехнулся. Нет уж, от него она не отвертится. Хватит уже с него положительных поступков в отношении Марии. Обещала быть настоящей, так пусть теперь исполняет обещание. Он свою часть работы выполнил — вытащил ее из того дурацкого казино.
«А чтобы Маша окончательно и бесповоротно погрязла в своем обещании, мы тот долг у банка и Волкова выкупим и на счет «НИГМЫ» запишем. Волкову теперь деваться некуда, подпишет любую бумагу», — наливая в другой стакан чистой водки, довольно ухмыльнулся Облонский. Опрокинул в себя водку, подхватил с доски для резки кружок помидора и отправил его в рот.
— Так уже лучше, — брезгливо взглянув на пахнущий сельдереем коктейль, громко произнес он и придвинул к себе сотовый телефон.
Глава 34. Маша
В квартире меня ждал сюрприз — вернулась Жаннетта с пирогами.
— Как провела выходные? — распаковывая вкусности, хитро посмотрела на меня она.
— Феерично, — отмахнулась я. Рассказывать подруге о своих страшных приключениях не хотелось. А вот о Михаиле, наоборот, очень даже хотелось.
— И что, он даже не попросился к тебе в друзья в сети? И телефон не взял?
— Неа. Видимо, недостаточно я ему понравилась.
Мы хлопотали на кухне. Я ставила чайник, Жаннетта раскладывала пироги в тарелки. Пахли домашние пироги божественно. Я вдруг подумала, что если бы Облонский узнал о том, сколько всего я съела за вечер, его бы хватил удар и он отправил бы меня на неделю в спортзал на первом этаже.
«Мне глубоко все равно. Все равно, и точка», — отогнала грустные мысли от себя я и подхватила с тарелки самый большой кусок пирога с вишней и меренгой. Но в ушах по-прежнему стоял шум и приглушенные голоса за дверью его кабинета. Где-то глубоко внутри они больно ранили. Он же знал, что я в офисе. Мог бы перенести свои развлечения в другое место. Но нет. Ему на меня наплевать. До сих пор не могу понять, почему он ринулся за мной в подвал? Бравада? Глупость? Но он не похож на глупого человека.
Я давилась пирогом, и ни одна дельная мысль не лезла мне в голову.
Завибрировал телефон. Это был звонок от папы, и я, забросив кусок пирога обратно на тарелку, приготовилась слушать.
— Ты представляешь, Маша, долг аннулировали, — озадаченно начал отец.
— Что значит, аннулировали? Волков, скорее всего, долг погасил.
— Нет. Он вообще в банк не обращался и никакой долг не погашал.
— Этот урод блефовал?
— Естественно. Его задело, что мать сломала ногу, и он решил отомстить. Но сегодня в обед долг аннулировали вместе со всеми задолженностями.
— Нет, пап. Чудес не бывает. Банк частный. Скорее всего, Волков положил средства на счет в пятницу, а сегодня они дошли.
— Долг погасила какая-то компания в рамках благотворительной акции. И это беспокоит меня больше всего.
— Какая компания? И что это за акция такая? — вконец растерялась я.
— Я сам ничего не понимаю. Какая-то очередная махинация. Никогда больше не буду оформлять кредиты в сомнительных частных банках! Сотрудники мямлят, сами ничего не понимают! Не банк, а шарашкина контора!
— Позвони мне, как что-нибудь выяснишь, па.
— Хорошо. Давай, береги себя.
— И ты.
В голове шумело после таких новостей. Неужели Волков действительно блефовал? Никакой долг он не выкупал у коллекторов? Просто сыграл на моей наивности? И что за акции такие в банке? То нас со света сжить собирались за просрочку, а теперь долг аннулировали!
— Хочешь вишневой наливки? — заговорщицки прошептала Жаннетта и достала из-под стола поллитровую бутылку домашней наливки.
— Мне же на работу завтра… А, впрочем, давай.
— Смотри, она крепкая. Почти сорок градусов. Но пьется на ура.
Я поднялась из-за стола и достала из буфета две хрустальных стопочки на тонких ножках.
Наливка действительно была крепкой. А еще очень сладкой. И мы с Жаннеттой не заметили, как выпили на двоих всю имеющуюся в наличии ароматную жидкость.
— Надин меня убьет, — рассматривая пустую бутылку, сокрушалась Жаннетта. — Я обещала оставить ей попробовать…
Мне же внезапно стало очень хорошо. Тревоги отступили. Я переживала из-за Облонского? Да кому он интересен! Михаил намного привлекательнее. И таких, как Михаил, много. Тех, кто с радостью угостит кофе и мороженым, и кому понравятся мои глаза.
— Покурим? — извлекая из сумки пачку дамских сигарет с ментолом, предложила Жаннетта.
Я не курю. Но наливка была такой расслабляющей, а сигареты так ароматно пахли мятой, что я согласилась.
Мы с Жаннеттой выбрались на небольшой балкон, и она браво щелкнула зажигалкой. Моя сигарета бодро задымилась, а вот ее никак не хотела прикуриваться.
— Пойду за спичками! Вечно эти зажигалки ломаются! — раздраженно буркнула подруга и нырнула обратно в комнату. — Маш! Тут телефон твой разрывается!
На свою бравую голову именно в этот момент я почему-то решила затянуться сигаретой, и у меня плохо получилось. Дым пошел в нос, в горле запершило, а из глаз брызнули слезы. Сигарета выпала из рук. Пролетев пятнадцать этажей, упала в скупой палисадник.
— Принеси, — пьяно качнувшись, попросила я.
Взяла новую сигарету, щелкнула зажигалкой — и о, чудо — та заработала. От дыма и ментола новой сигареты сразу закружилась голова, и стало так хорошо, что мне казалось — у меня выросли крылья.
На экране высвечивались четыре крупные буквы «БОСС». Я икнула, качнулась обратно, вглубь балкона, и чуть не выронила вторую сигарету. Что ему нужно? Сказать, что я не вымыла чашки?
Глава 35. Маша
— Алло! — хотела сказать по-деловому, а получилось как-то смешно.
— Маша, это Владимир Николаевич. Добрый вечер.
— Добрый…
Я уставилась на сигарету и попыталась собраться с мыслями.
— Маш, ты пьяная, что ли? — фыркнул босс.
— Ага, — решила не кривить душой. — А как вы догадались?
— Это не сложно.
— Подруга привезла вишневую наливку из дома, а наливка оказалась слишком крепкой.
— Я люблю домашние наливки. Моя тетя всегда делала вишневую и сливовую, — по-доброму усмехнулся Облонский. Так же, как и тогда, на озере, где он был нормальным человеком, называл меня принцессой и делал мне сладкий чай. Радость от опьянения пошла на спад.
— Маша, я хотел тебе сказать, пусть твой папа не пугается. Банк разрешил нашей компании списать его долг. У нас накопились проценты по вкладам, и они покрыли все издержки.
— Нет! — испуганно икнула я. — Так не надо было делать! Мы… мы бы сами погасили… папа дом на продажу выставил…