— Включи, — кивнул мой босс, и скоро салон заполнил приятный джаз.
Облонский притянул меня к себе. Я осторожно положила голову ему на плечо, и расслабилась. Мне было хорошо от его близости. В сердце царила безмятежность. Хотела бы я остаться с ним навсегда? Я даже не сомневалась. Встречаешь человека, и спустя короткое время понимаешь, что этот человек — только твой. Что никто другой тебе не нужен.
Он скользнул по мне взглядом, легко коснулся губами моего затылка и улыбнулся. В его глазах я читала похожее ощущение, и от этого по сердцу разливалось приятное тепло.
Алексеев встретил нас у входа в ресторан. Выглядел он, как всегда, пафосно. Роскошный ярко-желтый пиджак, светлые брюки, золотой перстень на безымянном пальце правой руки вместо обручального кольца, и такие же золотые часы, как у Облонского, на крепком запястье.
Они с моим боссом обнялись в знак приветствия.
— О-о, ну, я почему-то так и подумал, что ты со своей принцессой приедешь, — развеселился Алексеев и окинул меня оценивающим взглядом знающего толк в женщинах бабника. — А она, оказывается, очень даже ничего, если не плачет в три ручья и не шарахается от людей.
— Дима! — сверкнул в его сторону гневным взглядом Облонский.
— Ну, что я такого сказал? — развел руками сити-менеджер, и тут же пошел на попятный: — Ладно, извини. Просто слишком пикантное вышло знакомство.
— Не обращай на него внимания, — буркнул мне Облонский. — Он, как глаза зальет, тактичность теряет.
— Он нас спас, — примирительно шепнула в ответ я. — Я просто не имею права на него злиться.
— Вот, видишь? Девушка все понимает, — Алексеев снова расцвел, будто майский пион. — Как тебя зовут-то, красотка?
— Маша.
— Маша, значит… Ну, пойдем, с Люсей тебя познакомлю. Только про обстоятельства нашего знакомства ты уж молчи, будь так любезна.
Я понимающе улыбнулась и придвинулась поближе к Облонскому.
Люся оказалась дамой из той гвардии, которая и коня на скаку остановит, и в горящую избу, если надо, войдет. Нисколько не стесняясь своих крупных форм, на вечер Люся надела облегающее платье миди цвета маренго с открытой спиной. Длинные светлые волосы были собраны в высокий хвост. Нарощенные ресницы, губы, отчаянно наколотые у хорошего косметолога и оформленные в стиле «натюрель» — жена Алексеева представляла собой такой же живописный экземпляр, как и он сам. И по поведению второй половины было ясно, кто правит в семье. Сити-менеджер был героем только, когда рядом не восседала Люся.
Стол у сцены, на которой музыканты исполняли песню «Ночь тает в абсенте», был уставлен закусками и напитками.
Облонский после шумного знакомства отодвинул мне стул и помог устроиться за столом.
— Мы с Люсей на одном курсе учились, — наливая мне в стакан минеральной воды, тихо рассказывал он. — Они с Димой как на втором курсе начали встречаться, так с тех пор и вместе. У Люси отец в администрации города в свое время хорошую должность занимал, вот Диму и толкал вперед. Так что, своей должности наш сити менеджер обязан жене.
— Вова, у тебя прекрасная спутница, — по-доброму улыбнулась мне Люся. — А, ну, Дима, налей нам водки. Выпьем за любовь. За любовь же, Вова?
Облонский усмехнулся и сжал мою руку под столом.
— А куда же без нее? Без любви-то, — потянулся за бутылкой ледяной водки Алексеев. — Вова, ты без машины, значит, не отвертишься. Придется с нами пить. А принцессе твоей чего налить?
— Ты водку пьешь, Маша? — улыбнулась мне Люся.
— Я крепкое не очень люблю.
— А я тебя научу! Ничто не расслабляет лучше водки, поверь!
— Так, Люся, заканчивай мне Машу развращать! — нахмурился Облонский. — Для нее есть шампанское.
— Ой, ой, — хихикнула Люся и ловко подхватила наполненную до краев стопку ледяной водки. — Вот как проживет твоя Маша с мое рядом с вами, за милую душу водку пить будет. А пока, да, пусть шампанское пьет. Ей оно еще по статусу положено.
Алексеев хмыкнул и налил водки Облонскому. Тот подхватил бутылку шампанского и наполнил мой бокал.
— За дам! — громко объявил Алексеев и поднял свою стопку с водкой.
Я отпила глоток шампанского и принялась с интересом осматриваться по сторонам.
Просторный зал с витражными окнами, массивной хрустальной люстрой и сверкающим паркетом выглядел дорого и торжественно. Несмотря на выходной вечер, зал не был заполнен до отказа — видимо, место действительно было исключительно для состоятельных граждан.
За стеклянной дверью простиралась терраса, с которой просматривалось озеро. Чуть дальше террасы начинался спуск к песочному пляжу, оборудованному лежаками и зонтиками. На самом деле озеро, как и вся стоячая вода, было жуткого зеленого цвета, но в полумраке и блеске огней оно казалось очень красивым.
На втором этаже здания разместили СПА-комплекс и номера для желающих провести пару дней в безмятежном месте гостей. Я читала про этот комплекс в интернете. Ночь в номере на втором этаже стоила пятнадцать тысяч рублей. В эту стоимость не входили услуги СПА и меню ресторана. Сутки отдыха на двоих в итоге выливался в довольно приличную сумму.
Принесли горячее — чета Алексеевых заранее все заказывала на четыре персоны, и мы принялись за еду.
Видимо, наш сити менеджер был прирожденным оратором, потому что он постоянно что-то рассказывал. Впрочем, лично для меня это было очень удобно — сиди, кивай и периодически улыбайся.
Через сорок минут он утащил Облонского на террасу выкурить по сигарете, а мы с его женой Люсей остались за столом.
Люся успела прилично захмелеть от водки, и преданно склонилась ко мне.
— Маш, ну, скажи, у вас все серьезно с Вовой?
Я смутилась и пожала плечами.
— Даже не знаю, как ответить на ваш вопрос…
— Просто, ты пойми, он никого к нам не приводил после развода с женой… да и не просто с ним. Он после смерти дочки другим стал. Злым, циничным.
— Я знаю.
— Только он не такой. Он закрылся ото всех. А там, за стеной, остался один на один со своим кошмаром. Я как подумаю, что он там, внутри, чувствует, и плохо становится. Он же ее на руках держал, вцепился и отдавать не хотел в больнице, после того, как она умерла. Хорошо, брат его приехал. Они с Димкой кое-как его уговорили дочку отдать врачам обратно… Он живет в том доме, а дочку от себя так и не отпустил, даже два года спустя. Измучил и ее, и себя. Умершие души, их же отпускать надо, как бы больно не было. А Вова не отпускает. Тебе с ним нелегко будет, Маша. И водка здесь не поможет.
— У каждого свой путь, — придвинув к себе бокал, пожала плечами я.
Повернулась в сторону террасы, и обомлела. В ресторан заходили Абрамов и Мирослава. На этот раз блондинка была в ярко-розовом комбинезоне с открытой спиной и шикарных туфлях, украшенных россыпью жемчуга.
