– Ты такая красивая! – восхищенно посматривает на меня Данил из прихожей. Он тоже в нарядной белой рубашке и классических серых брюках. Очень не хватает галстука, но мой Незнакомец противник официальностей. Он вообще не любит дресс-код. Личная свобода для него дороже всего. Я подозреваю, что это внутреннее противостояние отцу и его требованию заняться семейным бизнесом. Он блогер и спасатель, и хочет оставаться собой.
Мне кажется, что такое поведение немного не верное, но я не хочу вмешиваться.
Данил держит мою маленькую дамскую сумочку, пока я надеваю босоножки.
– Мы ушли! – громко говорю я.
– Удачи! – тетя высовывается из кухни и тут же восхищенно всплескивает руками. – Какая красивая пара! Дайте, я вас сфотографирую!
– Да ладно тебе, – смущаюсь я, но тетушка уже подхватывает свой сотовый и целится экраном в нашу сторону.
– Шикарно, – улыбается она. – Вы, будто созданы друг для друга.
– Сглазишь, – хмурюсь я. Но Данил доволен, как слон.
Машина долго петляет по запутанным сочинским дорогам, потом уходит в горы. Я с интересом осматриваюсь по сторонам. На Красной Поляне все по-другому, не так, как в Сочи. Даже воздух другой – сказывается отсутствие моря. Вокруг много зелени, красивые гостиницы и дома с аккуратно подстриженными газонами и ровными дорожками. Элитные поселки, застроенные элитными домами с панорамным остеклением и террасами. Наверное, владельцы таких домов – счастливчики. Представляю, как приятно утром выйти на террасу с чашечкой кофе и неспешно наслаждаться свежим воздухом и горными пейзажами. Тетушкина беседка и дом Карима в маленьком поселке у моря не идут ни в какое сравнение с открывшейся мне панорамой.
Машина резко поворачивает на одну из ухоженных улиц, и выезжает к роскошному двухэтажному особняку. Я заворожено замираю.
Панорамные окна, застекленная терраса – не дом, а мечта любого перфекциониста. Я вспоминаю Энжи. Как же ей повезло иметь все это великолепие в распоряжении! Когда был жив мой папа, я обожала по утрам босиком выбегать на просторную террасу, и наслаждаться тишиной, пока все спали. А потом ничего не стало. Ни папы, ни дома. Мы долго ютились у тети, до тех пор, пока мама не взяла за основу своей жизни девиз: «жить по расчету и управлять мужчинами», и ей не подвернулся Карим. Но вычурный дом отчима так и не стал моим. Там всем правила Тома.
Честно говоря, сейчас оборачиваюсь назад, и мне жаль отчима. Он любит маму по-настоящему, а она все эти годы просто пользовалась его расположением. Ее сердце разбилось вдребезги в тот день, когда погиб папа, и больше она не пускала туда мужчин. Можно ли ее обвинять в этом? Если бы я не пережила боль потери, я бы, наверное, осуждала ее за выбранный образ жизни. Но я на личном опыте ощутила, что такое – потерять самого дорого человека на свете. Поэтому я ее не виню. В конце концов, Карим взрослый человек, и он сам выбрал маму.
Данил останавливает машину у ворот и поворачивается ко мне.
– Приехали, – натянуто улыбается он, и я всей душой ощущаю его внутреннее напряжение.
– Дань, ведь это просто обед, верно? – внимательно смотрю ему в глаза я. – Отчего ты так нервничаешь?
– Этот обед закончится очередной ссорой, – вздыхает Данил. – Вот увидишь.
Он выходит из машины и помогает выйти мне.
– Почему? – останавливаю его я.
– У нас с отцом совершенно разные взгляды на жизнь. Впрочем, это не удивительно. Я рос без него, и меня воспитывала улица. У меня свои понятия и жизненные ценности. Там нет места жажде наживы. А у отца все по-другому. Возможно, если бы он обратил на меня внимание раньше, когда я так нуждался в опоре и поддержке, все было бы по-другому. Но он не считал нужным видеться со мной. Кидал матери подачки в виде алиментов и строил свой великий бизнес.
– Все будет хорошо, – сжимаю я его руку своей. – Мы постараемся вести беседы на отвлеченные темы, и время пролетит незаметно.
– Жду не дождусь, когда все закончится. Мне не терпится показать тебе нашу квартиру.
– Твою?
– Нет, теперь нашу, – Данил смеется и смотрит мне в глаза.
– Тетя и мама этого не переживут, – улыбаюсь я. По груди растекается очень приятное тепло от слова «наша». Пусть там царят апельсиновые занавески, но «наша» – это магическое слово, от которого я расплываюсь по сидению маленькой счастливой лужицей.
– Если мы переживем обед у моего отца, твои родственники тоже справятся.
На террасе появляется Энжи. Она в джинсах и свободной тунике в стиле «Бохо».
– Данил, привет! – Ее лицо светится от радости, что он пришел. Она взмахивает рукой и торопится нам навстречу так, будто опасается, что мы повернем обратно.
– Привет, – улыбаюсь я. Данил позволяет ей повиснуть у себя на шее и сдержанно отвечает на поцелуй в щеку.
– Мы с самого утра вас ждем, – весело щебечет Энжи и ведет нас следом за собой.
В просторном холле нас встречают Борис Викторович и его жена. Про мачеху Данил не упоминал ни разу, но по его откровенно враждебному взгляду я понимаю – он совершенно не принимает эту женщину. Есть за что – Диана красива и ухожена, а его родная мать работала на фабрике и умерла от инфаркта.
Ершистость Данила вся семья старается не замечать. Видимо, уже привыкли к его холодности и откровенной враждебности. Внимание старшего поколения сконцентрировано на мне. Мне они улыбаются, тепло пожимают руки и ведут за собой в гостиную. У меня такое чувство, что я – их последняя надежда на воссоединение с Данилом. Я растерянно оборачиваюсь, пожимаю плечами и иду следом за Энжи, которой не терпится показать мне дом. Диана с нами не идет, она хлопочет в столовой.
Энжи щебечет, не переставая. О горах, о потрясающе красивых панорамах на рождество. Я рассеянно ее слушаю и киваю, а сама поглядываю на Данила. Мой Незнакомец усаживается в коричневое кожаное кресло напротив отца, и делает вид, что с интересом слушает Энжи.
Двойная дверь приоткрывается, и Диана, приветливо улыбаясь, зовет нас в столовую.
Столовая просто огромная. У панорамного окна накрыт стол на пять персон. На столе чего только нет. Я не то, что есть, я даже прикасаться боюсь к фарфоровым тарелкам и тисненных золотом приборам.
Впрочем, после бокала вина мне удается немного расслабиться, и обед проходит спокойно.
– Кристина, твоя мама – София Холодовская? – с восторгом посматривает на меня Диана.
– Да, есть такое дело, – смущенно улыбаюсь я.
– Потрясающе! А ты бы не могла попросить у нее автограф для меня? У меня есть экземпляр книги «Одинокий отель». Автограф моего любимого автора будет отличным подарком на день рождения!
– Конечно, что может быть проще, – улыбаюсь я.
– А ты сама не пишешь романы? – тут же спрашивает Энжи.
– Нет, мне харизма не передалась по наследству, – смеюсь я. – Я даже не Холодовская. Просто Семенова. Все, что я могу – это учить детей в начальной школе.
