– Так ты учительница?
– Да. На следующей неделе выхожу на работу.
– Как ты справляешься с малышами? Мне кажется, я бы потеряла сознание, если бы меня поставили перед целой оравой детей у доски, и попросили им что-то объяснять целых сорок минут подряд!
– Да нет, это не сложно, если найти к ним подход, – тут же объясняю я.
Дани и его отец сохраняют нейтралитет и молча едят горячее – отбивную в кляре и овощи.
– Потрясающе вкусно, – отправляя кусочек отбивной себе в рот, восхищаюсь я.
– Спасибо, мы с Энжи старались, – улыбается Диана.
– Да ладно, мам, я же совсем не умею готовить, – откликается сестра Данила. – Это все ты. За это мы тебя любим. Правда, пап?
– Да, конечно, – прочистив горло, соглашается Борис Викторович.
Данил мрачнеет. Он ничего не говорит про блюда, про гостеприимство. Он просто молча ест. Как будто отбывает наказание, которое закончится вместе с отбивной. После этого он получит долгожданную свободу и умчится вместе со мной обратно в Сочи.
– А как твоя работа, Данил? – желая сгладить неловкость, поворачивается к сыну Борис Викторович.
– Плаваю потихоньку, – холодно отзывается мой Незнакомец.
– Много людей вытащил?
– За прошлую неделю четверых.
– И кто клиенты?
– В основном рыбаки.
– А может, займешься благотворительностью и начнешь помогать тем, кто реально в этом нуждается? Детям, больным раком, например. С твоим потенциалом ты мог бы добиться много.
– Па, меня все устраивает. Рыбаки тоже люди. У них жены и дети, которые ждут их возвращения. У каждого свое место в этой жизни. Мое место – там, где я работаю сейчас. Если тебе так неймется заняться благотворительностью, поставь во главу мероприятия Энжи.
Данил мрачнее тучи. Его отец тоже. Мне кажется, еще немного, и тишину, воцарившуюся в столовой, разрежет скрежет зубов.
Я растерянно перевожу взгляд на Диану и Энжи, ища у них поддержки. Но обе хозяйки дома уткнулись в свои тарелки и не вмешиваются. Наверное, это уже далеко не первый раз, когда за столом поднимается разговор о месте работы Данила.
– То, что у них есть родные, это очень хорошо, – ледяным тоном отвечает Данилу Борис Викторович. – Но если однажды тебя накроет огромной волной?
– Не накроет, – фыркает Данил.
– Море очень коварно. Утянет на дно в один миг. Думаешь, твои подопечные рыбаки бросятся тебе на выручку?
– Довольно о моей работе! – взрывается мой Незнакомец и бросает вилку и нож на стол. – Сегодня я привел сюда девушку. Не хочу начинать споры при Кристине!
Но в моем сознании слова его отца горят каленым железом:
«ЧТО, ЕСЛИ ТЕБЯ ОДНАЖДЫ НАКРОЕТ ОГРОМНОЙ ВОЛНОЙ?»
Как же знакомо, и какой болью отзывается в самой глубине сердца! Мне трудно дышать. Я стараюсь справиться с приступом паники, и мне с трудом удается подавить волнение. Дыхание выравнивается, но пульс стучит в висках страхом.
К счастью, Энжи и Диана резко начинают говорить про блюда. Их звонкие голоса и смех журчат у меня в ушах хрустальным ручьем. Я киваю, но почти не могу уловить суть разговора.
Спустя час мы пьем кофе в гостиной у камина. На десерт мороженое и торт «Наполеон», который Энжи и Диана пекли сами. Я потихоньку отхожу от своего приступа, и уже свободно поддерживаю разговор про десерты. «Это просто паника! – рычу я самой себе. – У каждого своя судьба! С Данилом не может произойти того же, что произошло с папой!»
Я рассказываю, что у нас дома мы любим печь яблочную шарлотку.
– Ты обязательно должна научить нас! – восклицает Диана. – Шестнадцатого сентября у меня день рождения. Я буду очень рада, если ты приедешь пораньше и научишь нас печь шарлотку!
– А вдруг не получится? – испуганно хлопаю глазами я.
– Не может не получиться! – тут же хватает меня за руки Энжи. – Будет как раз суббота, выходной. Я могу забрать тебя на своей машине.
Я растерянно поворачиваюсь к Данилу. Он подкатывает глаза к потолку и хмурится.
– Данил не против! – Энжи бросает мои руки, подскакивает с дивана, и плюхается брату на колени. – Совсем не против, верно, Данил?
– Только если Кристина сама этого хочет, – угрюмо уворачивается от ее объятий мой Незнакомец. – И я еще не смотрел график моих дежурств.
– Поменяйся с Вовой! – капризно надувает губки у него на коленях Энжи. – А еще лучше, приходите вечером вдвоем. Обещаю, мы с Кристиной приготовим такой ужин, что вы с Вовой не сможете устоять!
Данил качает головой и ничего не говорит. Я перевожу взгляд на его отца. По торжествующему блеску карих глаз становится ясно, что победили женщины.
В машину мы с Данилом садимся только в восемь часов вечера. Я – с новенькой книжкой моей мамы в твердом переплете подмышкой. Мне еще предстоит взять автограф для Дианы. Надеюсь, моя популярная у женщин мама соизволит объявиться у тети дома, а не растворится в закате вместе с Каримом на две недели. Иначе мне просто не взять у нее автограф.
Машина плавно несется по серпантину, и я лукаво посматриваю на Данила.
– Кто-то обещал показать мне свою квартиру?
– Обещал, – он бросает на меня короткий взгляд. Губы тут же расплываются в улыбке, а теплая ладонь ложится на мои колени. – Останешься у меня на ночь?
Я раздумываю совсем не долго.
– Останусь, – я поворачиваюсь к нему и тоже улыбаюсь. – А маме и тете я напишу смс.
– Пиши сейчас, потому что как только мы приедем в город, будет не до этого.
– Почему?
– Потому что как только мы припаркуемся у моего подъезда, я сгребу тебя в охапку, и буду целовать до самого утра, – сжимая мое колено, смеется он.
Я приподнимаю бровь, и достаю сотовый.
«Осталась у Данила до завтра. Не смогла устоять перед его обаянием», – пишу я шутливое сообщение тете Коре.
Машина мчится вперед, в сумерки. Я сжимаю ладонь Данила своей рукой, и полностью расслабляюсь в предвкушении нашего маленького счастья на двоих. Остаться вместе на всю ночь, а потом встречать утро с чашечкой кофе, обнимаясь у окна – вот и все мои сокровенные желания. Нет, не все. Чтобы так было всегда, каждое утро. Я и Данил в объятиях друг друга.
Глава 20
Первое сентября, пятница. Я жутко волнуюсь. С шести утра я уже на ногах, причесана и одета, как подобает учительнице вторых классов – нарядно, но не вычурно. Кажется, я вот-вот хлопнусь в обморок. И есть от чего – у меня новые дети, совсем не знакомые родители, и я практически не знаю коллектив.
У Данила, как назло, сегодня дежурство, с утра он в открытом море. Радует то, что он хотя бы не на сутках. В семь часов от него приходит сообщение.
