– Ага, не Воеводина, значит, – насмешливо приподнимает бровь бабушка.
– Отстаньте, – фыркаю я. К шампанскому больше не притрагиваюсь, но голова все равно кружится от волнения.
Бабушка и ее подруга останавливают официанта и насильно тащат его к корме, сделать совместное селфи. Похоже, коварное шампанское никого не пощадило. Официант смущается, хихикает, но покорно соглашается позировать двум прибалдевшим от напитка старушкам.
От шампанского и громкой музыки на палубе у меня шумит в голове. Я все думаю про Макса. Может, его сообщения – это шутка?
Катер поворачивает обратно в сторону Набережной, а я даже боюсь смотреть в телефон. Вдруг сообщение от Макса – плод моего воображения, и оно исчезнет, как только я загляну в сеть еще раз? Мне отчаянно не хочется, чтобы оно исчезло.
Катер причаливает к пристани, и помощники капитана выбрасывают трап, по которому можно будет сойти на Набережную.
Бабушка и Лидия Макаровна крепко держатся за меня с обеих сторон. Мою бабулю качает от шампанского, а Лидию Михайловну от того, что трап ходит из стороны в сторону.
– Оленька, нам надо попасть к фонтану. Там нас встретят наши кавалеры, – назидательно приподнимает вверх указательный палец моя бабуля.
– Ба, ты уверена, что вам стоит туда идти? – беспокоюсь я.
– Конечно, уверена!
Я поднимаю голову и замираю.
В модных джинсах и ветровке, скрестив руки на груди, у турникета стоит Макс Волков. Он прячет глаза под стильными очками от солнца, но его все равно невозможно не узнать.
Мое сердце дико бьется в груди, и кажется, я сейчас задохнусь от внезапно нахлынувших эмоций. Может, я обозналась?
Я останавливаюсь посреди трапа и растерянно пытаюсь удержать на ветру подол платья и торопливо застегиваю джинсовую курточку.
Мы с Максом смотрим друг на друга: он с одной стороны турникета, а я – с другой. Осенний ветер безжалостно треплет наши волосы, рвет в клочья тучи и поднимает с тротуаров успевшие опасть желтые листья. Кажется, ему удается вырвать солнце из плена, и оно заливает ярким светом набережную.
Губы Макса растягиваются в улыбку, и он снимает очки от солнца.
Я спешу к железному ограждению.
У турникета Макс ловит меня за локоть, тянет к себе и крепко прижимает к своей груди. Я зажмуриваюсь. Кажется, сейчас я потеряю голову от безумной радости. Как? Как он здесь оказался, если собирался лететь в Москву?
– Какой симпатичный молодой человек! – слышу за спиной голос бабушки я.
– Может, вас проводить до фонтана? – на миг отстранившись от Макса, поворачиваюсь я.
– Не-ет, мы сами! Наши кавалеры при виде такого красавчика испугаются и сбегут с двойного свидания, – хихикает Лидия Михайловна.
– Кто тогда оплатит еще шампанское? – удерживая на голове шляпку, которую пытается сорвать ветер, вторит ей моя бабуля.
Держась под руки и слегка покачиваясь, подруги чинно следуют в сторону фонтана.
Макс прижимает меня к себе с такой силой, будто боится, что меня тоже унесет ветром.
– Как ты здесь оказался? – обвивая его шею руками, шепчу свой вопрос я.
– Мама передумала выходить замуж, – усмехнувшись, пожимает широкими плечами он.
Больше мы ничего не говорим. Мое увольнение, его отъезд – это все в прошлом. Есть только этот момент, в котором мы снова вместе – я и Волков.
Макс смотрит на меня и никак не может насмотреться.
– До сих пор не верю, что ты снова рядом, – смеется он. Запускает пальцы в мои спутанные ветром волосы и сильнее прижимает меня к своей груди.
– И я не верю, – прикрывая глаза от счастья, шепчу в ответ я.
Его губы касаются моих. Сначала осторожно, а потом все увереннее. Я обвиваю его шею руками и отвечаю на каждое его движение. Его губы уверенно скользят по моим губам. Его язык дразнит, заставляя замирать от восторга. Его пальцы перебирают мои волосы, поглаживают плечи и спину, и я ощущаю, как по коже бегут волшебные мурашки. Внизу живота порхают бабочки. Я чувствую его сильное и теплое тело, закрывающее меня от порывов осеннего ветра. Его руки продолжают гладить меня, и, похоже, я сейчас расплавлюсь. Разум туманит сладкая нега. Кажется, нас с Максом безвозвратно затянуло в этот глубокий омут.
Он нехотя отрывается от моих губ и с нежностью заглядывает в мои глаза.
– Я еще не знаю, как, но без тебя я больше никуда не поеду, – качает головой он. – Без тебя невыносимо! Такое чувство, что все вокруг меркнет.
Я сжимаю его большую и теплую ладонь своими пальцами, и мы медленно идем вдоль атакуемой ветром и солнцем набережной. Вот у кого-то из рук вырвало воздушный шарик с надписью «Я тебя люблю», и он несется ввысь, к рваным облакам. Кто-то, чертыхаясь, пытается поймать слетевшую со столика скатерть. Похоже, только нас с Максом не пугает ураганный ветер. Наверное, от того, что мы безумно счастливы новой встрече.
– Я с работы ушла, – вспоминаю вдруг .
– Я знаю, – широко улыбаясь, Макс прижимает меня к себе. – Ты правильно сделала.
– Они затравили меня за то, что у нас с тобой получился роман, – вздыхаю вслед неприятным воспоминаниям я. – Воеводина вообще заявила, что я специально тебя соблазнила, только для того, чтобы быть в авторах на твоей автобиографии.
– Да нет никакой автобиографии, Оленька, – брезгливо морщится Макс. – Я наотрез отказался с ними сотрудничать! Мне вообще с самого начала это ни к чему было. Я с тобой сблизиться хотел. Вот и попросил тебя в помощники.
– Правда?
– Конечно! В любом случае цель достигнута. Мы с тобой вместе, – лукаво улыбается он.
Я качаю головой. Мне даже нечего добавить. Не совсем гуманный способ заполучить девушку, но сработало безотказно.
– Идем, надо найти какое-нибудь уютное местечко, где нас не достанет ветер, – после удара в лицо очередной волны из мусора и листьев, несущихся нам навстречу, спохватывается Макс и тянет меня за руку в сторону стеклянной кафешки.
Я послушно иду следом. Да, что ни говори, а погода сегодня просто отвратительная. Лучше бы шел тихий дождь.
Мы устраиваемся за столиком у окошка, заказываем кофе и десерт, и с интересом наблюдаем за тем, как прохожие снаружи борются с порывами ветра.
– Мои родители помирились, – задумчиво произносит Макс.
– Помирились? – удивленно переспрашиваю я.
– Да, – улыбается он. – Честно говоря, у меня такое чувство, как будто их двоих кто-то оглушил ударом по голове, и они потеряли способность к критическому мышлению.
Я озадаченно посматриваю в его сторону. Даже не нахожусь, что сказать.
– Знаешь, за те два дня в Париже я вдруг понял, что хочу вернуться к отцу. Мой дом здесь. И ты здесь. Без тебя вообще нигде не вариант, Оля. Оказывается, дом там, где тот, кого любишь. Раньше я этого не знал.
